Василько — Песнь вторая

1

 

Красуется престольный Киев-град, 
 
Одушевлён народным ликованьем: 
 
Весёлый, громкий гул колоколов 
 
Расходится, как влаги круг струистый; 
 
И звуки сурн и бубнов, слитый шум 
 
Всех голосов, всех кликов благодарных, 
 
Благих небес достойный фимиам, 
 
Соединясь, восходит к небесам.

❉❉❉❉

 

2

 

Во всех церквах хвалу господню пели 
 
За крестный мир, за светлый съезд князей 
 
Толпы граждан по граду волновались 
 
Из края в край; во храмы рои жён 
 
Шли в ферезях камчатных, да краснели 
 
Как маков цвет; а гридни на конях, 
 
Как соколы, по улицам летали 
 
И нищих на княжой обед сзывали.

❉❉❉❉

 

3

 

Все собрались на Ярославов двор — 
 
Убогие, и странники, и старцы; 
 
Перекрестясь, уселись вкруг столов; 
 
Дубовые под брашнами трещали. 
 
Добыча смелой ловли — там буй-тур, 
 
Тут кабаны стояли, как живые, 
 
И с влагою искристо-золотой 
 
Одна стопа шипела за другой.

❉❉❉❉

 

4

 

Сам ласковый хозяин с турьим рогом 
 
Ходил вокруг и старцам подносил 
 
Кипящий мёд из рук своих державных. 
 
За ним и князь Владимирский Давид, 
 
И все бояре шли да угощали. 
 
Народ, теснясь, толпился вкруг двора 
 
И повторял гостей весёлых клики: 
 
«Да здравствует надолго князь великий!»

❉❉❉❉

 

5

 

За трапезой был странник; на челе 
 
Бездомие, быть может, и невзгоды, 
 
А не лета, прорезали бразды. 
 
Взор пламенел из-под склоненной вежды; 
 
В окладистой и чёрной бороде 
 
Довременно седины пробивались: 
 
Так серебрит луны незримый луч 
 
Окраины широких тёмных туч.

❉❉❉❉

 

6

 

Он встал, когда приблизился державный, 
 
С поклоном тихо встал он со скамьи, 
 
Взглянул, — печаль в очах его сказалась. 
 
«Ты беден? я на радость преложу 
 
Твою печаль: и паволок и злата — 
 
В сей день проси всего!» — «Великий князь! 
 
Я беден, но что у души отъято, 
 
Не возвратит твоё княжое злато.

❉❉❉❉

 

7

 

Я не тужу о бедности своей; 
 
Богатым я не жил и не родился. 
 
Нет, на сердце иное налегло; 
 
Я вспомнил… но зачем тебя печалить 
 
И облако на солнце наводить?» — 
 
«Нет, странник, скорбь поведай мне!» — «Твой образ 
 
Мне брата, князь, напомнил твоего; 
 
Высокий стан и орлий взор его.

❉❉❉❉

 

8

 

Уже давно нет князя Ярополка! 
 
Он в землю лёг, но памятную песнь 
 
Ещё сыны Бояна напевают. 
 
Я пел дела, я пел и смерть его; 
 
При мне он пал, я гнался за Нерядцем, 
 
Мой жадный меч убийцы не настиг. 
 
Но вот рубец! на память он остался, 
 
Что честно я за князя подвизался». —

❉❉❉❉

 

9

 

«Дай злата, князь! — прервал певца Давид, — 
 
Он от тебя награды ждёт за рану». — 
 
«Нет, государь, жду милости иной: 
 
Дозволь твоё воспеть гостеприимство 
 
Пусть, нищие, за хлеб и соль твою 
 
Отплатим мы хоть благодарным словом.. 
 
И мой напев, пройдя из уст в уста, 
 
Умчит его в грядущие лета».

❉❉❉❉

 

10

 

Запел Боян. В серебряные гусли 
 
Не ударял он легкою рукой, 
 
И с голосом не созвучали струны. 
 
Нет, с хитростью певец, как соловей, 
 
Не сочетал божественного дара. 
 
Лилася песнь, как вольная струя, 
 
По первому порыву, без искусства, 
 
От полноты восторженного чувства.

❉❉❉❉

 

«Видел я мира сильных князей, 
 
? Видел царей пированья; 
 
Но на пиру, но в сонме гостей 
 
? Братии Христовых не видел. 
 
Слёзы убогих искрами бьют 
 
? В чашах шипучего меда. 
 
Гости смеются, весело пьют 
 
? Слезы родного народа.

❉❉❉❉

 

Слава тебе! Ты любишь народ, 
 
? Чествуешь бедных и старцев. 
 
Слава из рода в будущий род! 
 
? Солнышку нашему слава! 
 
Ты с Мономахом Русь умирил 
 
? Кроткой, могучей десницей; 
 
Тучи развёл, ты озарил 
 
? Русское небо денницей.

❉❉❉❉

 

Слава князьям! но в стае орлов, 
 
? Слышите, грает и ворон. 
 
Он напитался туком гробов, 
 
? Лоснятся перья от крови. 
 
Очи — красу молодого чела — 
 
? Очи, подобны деннице, 
 
Он расклевал, — и кровью орла 
 
? Рдеется в орлей станице».

❉❉❉❉

 

11

 

Ещё стоял осанисто певец, 
 
И чёрный взор, как молния из мрака, 
 
Сверкал. Глядел он долго на князей. 
 
Народ не знал, хвалить ли, нет Бояна, 
 
И княжих слов в недоуменьи ждал. 
 
Но Святополк безмолвно озирался, 
 
Сгущалась тьма на сумрачном лице, 
 
И в горести забыл он о певце.

❉❉❉❉

 

12

 

Он в гридницу медлительной стопою 
 
Идёт, склоня угрюмое чело. 
 
И, проводив печального очами, 
 
С упреком все взглянули на певца. 
 
Зачем он пир расстроил?. За державным 
 
Один Давид последовать дерзнул, 
 
Пытал лица, очей его движенье 
 
И наконец промолвил утешенье:

❉❉❉❉

 

13

 

«Я ближний твой по крови; кто иной 
 
От всей души твоё разделит горе? 
 
Мне был он по тебе дороже всех, 
 
И долго сам я сетовал о падшем. 
 
Открой же мне всю душу: я твой друг! 
 
Излей печаль о брате Ярополке, 
 
И будет нам отраднее вдвоём 
 
И горевать, и поминать о нём.

❉❉❉❉

 

14

 

Господь, господь единый, а не люди 
 
Тебя и нас утешит. Но к чему 
 
В день пиршества певец, презренный нищий 
 
На язву яд излил? Что до князей 
 
За дело им?» — «Я за любовь ко брату 
 
Прощаю всё ему. Но что он пел? 
 
Не верю я… Нет! я ли верить стану 
 
Порыву чувств и пылких дум обману!» —

❉❉❉❉

 

15

 

«Что песнь!» — «Что песнь? Давид, я сознаюсь, 
 
Мне в душу песнь вдохнула подозренье. 
 
О ком он пел?» — «Ты знаешь, Святополк, 
 
Известно всем, куда бежал Нерядец». — 
 
«Куда бежал!.. но быть не может, князь, 
 
Не может быть. Как, дети Ростислава — 
 
Убийцы? нет, они в крови родной 
 
Не обагрят руки своей честной». —

❉❉❉❉

 

16

 

«Я думал, что ты знаешь, мне казалось. 
 
Скрываешь ты в груди своей вражду 
 
Для тишины отчизны». — «Я? До гроба 
 
Я буду мстить за брата моего, 
 
До гроба мстить, и до последней капли 
 
Я выпью кровь убийцы… Бедный брат! 
 
Ты юный пал, душой и станом красный, 
 
И не в бою померкнул взор твой ясный!

❉❉❉❉

 

17

 

Но мне твоим не верится словам. 
 
Скорее все, чем дети Ростислава… 
 
Не верю!» — «Я напомню, Святополк: 
 
Ты требовал от них главы Нерядца?» — 
 
«Я требовал, и был бы выдан он, 
 
Но он бежал». — «Живёт он в Теребовле». — 
 
«Как? Василько… убийцу… в свой удел… 
 
Не принял, нет! не он его призрел…

❉❉❉❉

 

18

 

Холодный пот с раздумья проступает; 
 
Скажи мне, князь, ужели Василъко? 
 
Пусть Володарь, умерший брат их Рюрик — 
 
Но тот ли, кто и славим и любим…» — 
 
«Он черни льстит на вече, а дружина 
 
За то его возносит до небес, 
 
Что, с юных лет её послушный кличу, 
 
Водил её успешно на добычу.

❉❉❉❉

 

19

 

Да что народ! пусть славит он его; 
 
Из гроба нам не вызвать Ярополка». 
 
И взорами впился в его чело: 
 
Он жадно зрел, как дума тяжелела. 
 
В помост глаза уставя, Святополк 
 
Безмолвен был. Он шевелил устами; 
 
От смутных дум горела голова, 
 
Но на устах не строились слова.

❉❉❉❉

 

20

 

По гриднице поспешными шагами 
 
Прошёл. «Меня сомненье тяготит; 
 
Где нищий?» — «Князь, ты нищему доверишь? 
 
Ему ли знать, он тёмный человек». — 
 
«А ты, Давид, как знаешь?» — «Я? От многих… 
 
От Туряка… но вспомни, Святополк, 
 
Мы поклялись пред всеми, на налое, 
 
Блюсти любовь и Русь хранить в покое.

❉❉❉❉

 

21

 

И первый ты! Забудь же месть свою». — 
 
«Мне брат, мне кровь его дороже мира. 
 
Не буду я покоен… не могу 
 
Покойным быть, пока я не открою 
 
Всей тайны. Не томи: скажи мне всё… 
 
Нет! ты не любишь брата… Из могилы 
 
н молит! к нам возносит скорбный глас: 
 
На брань, Давид, на месть зовёт он нас.

❉❉❉❉

 

22

 

Он предо мной стоял окровавленный. 
 
Ты побледнел, Давид? ты сам в лице 
 
От жалости и гнева изменился. 
 
лянись же, дай обет, что будешь мстить 
 
Как друг, как брат!» — «Я помню Ярополка! 
 
А на душу греха я не приму; 
 
Не навлеку на имя укоризны, 
 
Что первый я нарушил мир отчизны».

❉❉❉❉

 

23

 

«Так вот, Давид, твоя любовь ко мне?» — 
 
«Поверь мне, что я предан всей душою 
 
Тебе, мой брат старейший, но как друг 
 
Не растравлю твоей сердечной язвы. 
 
И так сказался лишнее». — «Постой! 
 
Иди! Ты стал душою слаб». И долго 
 
Ходил один по гриднице пустой 
 
То быстрою, то медленной стопой.

❉❉❉❉

 

24

 

Луна взошла на вышину лазури 
 
И сыплет свет с безоблачных небес 
 
И на венцы Софии величавой, 
 
И на святой Печерский монастырь. 
 
Главы церквей, как звезды, отделились 
 
Светлея от серебряных лучей, 
 
И Спасу в честь их сонм блистает звёздный 
 
Как и небес сверкающие бездны.

❉❉❉❉

 

25

 

Престольный град, по шумном торжестве 
 
Покоится, как море после бури. 
 
Задумчив Днепр; едва струится он; 
 
В его волнах не плещутся русалки 
 
И песней заунывных не поют; 
 
«Их древние приюты опустели, 
 
И крест святой из ясно-синих вод 
 
Изгнал навек подводный хоровод.

❉❉❉❉

 

26

 

Уже луна сребристее мерцает, 
 
И сумраки спустилися на Днепр, 
 
Прозрачное накинув покрывало 
 
На горы и на сонный Киев-град. 
 
Недвижим он! И только где Владимир 
 
Крещенья свет излил на свой народ, 
 
Во мраке чёлн, мелькая под горою, 
 
Колышется, лелеемый волною.

❉❉❉❉

 

27

 

Но кто стоит, опершись на весло? 
 
С челна глядит он на высокий берег; 
 
Как тень, другой спустился. В зыбкий челн 
 
Едва ступил: «Узнал ли ты, где нищий?» — 
 
«Я с пиршества княжова шёл за ним, 
 
Над ним дышал, но во вратах, внезапно 
 
Отброшенный стремлением толпы, 
 
Уже с трудом следил его стопы.

❉❉❉❉

 

28

 

Он скрылся. Я искал ещё глазами, 
 
Куда он путь направил; но в толпе 
 
Пестреющей и странников и нищих 
 
Не распознал я рубища его. 
 
Рассыпались полунагие гости, 
 
Остался я один. Но будь храним 
 
Он ведьмами, в вертепах под землёю, 
 
Я всё его пристанище открою».

❉❉❉❉

 

29

 

Сказал, и чёлн он оттолкнул веслом; 
 
Ударил им по влаге; отскочило 
 
Оно от волн и с плеском пало вновь. 
 
Чёлн вышел из-под тени гор прибрежных — 
 
Блеснув, струя змеёю развилась, 
 
Дошла до пол-Днепра, и по теченью 
 
Чуть зыблемых, объятых негой волн 
 
Она, светясь, следила лёгкий чёлн.

❉❉❉❉

 

30

 

Без вёсел он спускался. Днепр покойно 
 
Качал его, как старец колыбель. 
 
«Ты слышишь ли, Туряк? звучнее пенье. 
 
Ударь веслом». Протяжно голоса 
 
Исходят из обители Печерской: 
 
В ней луч блеснул; незримая рука 
 
По храму цепь златую протянула, 
 
И полон Днепр молитвенного гула.

❉❉❉❉

 

31

 

«Мне тяжело, Туряк!» — «Вернёмся, князь». — 
 
«Нет, всё равно: я Спасу неугоден. 
 
В обители ещё я утром был; 
 
Давал обет ему придел воздвигнуть; 
 
Что ж отвечал мне схимник Иоанн? — 
 
Лежит ли грех на сердце, — покаянье, 
 
А не сребром обложенный придел 
 
Омоет дух твой от греховных дел». —

❉❉❉❉

 

32

 

«Всё мало для монахов! Им хотелось 
 
В твоё княжое сердце заглянуть». — 
 
«От схимника я к вещуну поехал, 
 
Но отложил до ночи. Чернецы 
 
Всё видят, знают: разгласят в народе, 
 
Что жертву жгу богам моих отцов… 
 
Как будто и грешно пред небесами 
 
Сегодня знать, что завтра будет с нами

❉❉❉❉

 

33

 

Но будет ли он завтра?.» — «Едет он» — 
 
«Но едет ли на Киев?» — «От Кульмея 
 
Что мне кудесник передал вчера, 
 
Тебе пересказал я, князь, и время 
 
Прибыть ему». — «Презрительный певец 
 
Едва из рук добычи не исторгнул. 
 
Как он метал бесстыдно на меня 
 
Свой мрачный взгляд, исполненный огня!

❉❉❉❉

 

34

 

Мне чудилось, что весь народ, все очи 
 
В меня впились!» — «Тут был я, государь, 
 
Я замечал за всеми: на Бояна 
 
Глядел весь мир и взоров не сводил». — 
 
«Я знаю сам, мне только показалось, 
 
Но если б я негласно мог певца…» — 
 
«Чтоб проводить его на новоселье, 
 
Что думать тут? лишь слово, князь, да зелье…» —

❉❉❉❉

 

35

 

«Молчи, Туряк, ты изверг». — «Государь! 
 
Я за тебя готов в огонь и в волны, 
 
И в самый ад». — «Но что бы он ни пел, 
 
Он повод дал к тому, чего я жаждал, 
 
Туряк! Теперь направлен Святополк. 
 
Он позовёт тебя, будь скуп на слово — 
 
Я собственной предал его борьбе, 
 
И пламя он раздует сам в себе».

❉❉❉❉

 

36

 

«Попал ли зверь, пусть он в тенетах бьётся, 
 
Лишь только бы тенет не разорвал». — 
 
«В нужде шепни два слова о Кульмее… 
 
Но если нищий раз ещё придёт? — 
 
Два ловчие вблизи двора княжова, 
 
Твои бояре, Лазарь и Василь, 
 
Ждут недруга, и да исхода ночи 
 
Блюдут вокруг недремлющие очи». —

❉❉❉❉

 

37

 

«Но если кто увидит слуг моих? 
 
Молва — огонь, чуть вспыхнет, всё обхватит. 
 
Как медлит он! Дождусь ли? Червь забот 
 
Меня томит, как огненная жажда; 
 
Но как свершим, то отдохнем душой: 
 
Наказанный — пред чернию виновен!.. 
 
И в пропасти померкнет без следа 
 
С высот небес упавшая звезда.

❉❉❉❉

 

38

 

Что, друг, успех?» — «Всё в мире, князь, гаданья, 
 
Хоть иноки считают их за грех. 
 
Но жрец теперь нам тайну разгадает. 
 
Мы Выдубич минули». Вправо челн 
 
Направил он. — «Но что за визг и вопли?» 
 
Спросил Давид. — «Недаром, государь, 
 
Ведется слух давно про эту гору. 
 
Что не тиха в полуночную пору».

❉❉❉❉

 

39

 

Ещё взмахнул он вёслами. «Туряк! 
 
Закинь багор!» — и, чёлн причалив, оба 
 
Взбираются по крутизне горы; 
 
И, слева обогнув её вершину, 
 
В ущелье, по уступу, где земля 
 
Обрушилась и поросла кустами, 
 
Сокрылись. Там за камнем тесный ход 
 
В пещеры вёл под лоно самых вод.

❉❉❉❉

 

40

 

Подземный путь во все концы ветвится, 
 
Сто отзывов в ответ на каждый звук 
 
Грохочет в нем: то своды захохочут, 
 
То всплещут, то завоют. Ведьма путь 
 
Перебежала, громко засвистала, 
 
За свистом свист раздался ей вослед. 
 
«Где путь? земля колеблется под нами. 
 
И я во тьме теряюся очами.

❉❉❉❉

 

41

 

Куда ступить?» — «Всё ниже, князь». Блеснул 
 
Им в очи яркий светоч — и не дева 
 
Явилась, не земная красота, 
 
Но с небом ад слилися в обольщенье, 
 
В грозу очей и прелесть гневных уст. 
 
В руке был меч, в другой — пылавший светоч. 
 
И взор блуждал, как слово на устах- 
 
Безумный взор в пленительных очах.

❉❉❉❉

 

42

 

Бледна — и грудь под русыми волнами, 
 
Как лёгкий пламень в трепетной руке, 
 
То падала, то воздымалась снова, 
 
Дыханье прерывалось, и уста, 
 
Когда искали звуков, то привычной 
 
Улыбкою, казалось, расцветут. 
 
«Пришельцы!» — и промчалось слово гнева, 
 
Как первый звук волшебного напева.

❉❉❉❉

 

43

 

«Ответ! ответ! потушен ли огонь?» — 
 
«Неугасим», — ответствовал боярин, 
 
И повторил Давид: «Неугасим!» — 
 
«Над сим мечом заветным наших предков 
 
Клянитесь век блюсти святыню тайн!» — 
 
«Клянёмся!» — «Если тайну разрешите, 
 
Испепелит вас пламя по частям, 
 
И вихри вас развеют по полям». —

❉❉❉❉

 

44

 

«Клянёмся!» — Своды клятвы повторили. 
 
Им усмехнулась чудная жена 
 
И, будто не ступая, побежала. 
 
За нею пламя, как светила хвост, 
 
Летело вниз, потухло в легком беге, 
 
И путников объемлет прежний мрак. 
 
Над их челом пронесся звонкий хохот 
 
И вновь кругом звучит стогульный грохот

❉❉❉❉

 

45

 

И вдоль пути глухие голоса 
 
Из стен пещерных им шептали в уши: 
 
«Храните тайну: если враг про нас 
 
Узнает, мы и сёстры обернемся 
 
В станицу птиц ночных и на куски 
 
Когтями растерзаем ваше тело, 
 
И воскресим, и растерзаем вновь, 
 
И высосем предательскую кровь.

❉❉❉❉

 

46

 

Клянитесь же и в третий раз!» — «Клянемся!» 
 
Внезапно дверь отверзлась — понеслись 
 
Стремительно навстречу тучи дыма; 
 
Сквозь облако вертеп, как смутный сон, 
 
Открылся: семь кумиров, огнь пред ними, 
 
Кругом богов кружилась цепь старух, 
 
И вкруг неё с весёлостью безумной 
 
Цепь юных дев мелькала в пляске шумной.

❉❉❉❉

 

47

 

Незримый хор при заклинаньях пел: 
 
«Перун ли в тучах на крылах Стрибога 
 
Промчится, вслед по радуге сойдут 
 
Белее, бог стад, Купала-плодоносец, 
 
Калядо с миром, Ладо — бог любви, 
 
А где любовь, там благ податель — Даж-бог». 
 
Но смолкнул хор. При входе двух гостей 
 
Распались звенья пляшущих цепей.

❉❉❉❉

 

Жрец

❉❉❉❉

 

Добрые гости!

❉❉❉❉

 

Хор

❉❉❉❉

 

? Добрые гости! 
 
Ведьмы, русалки! снова двойною 
 
Цепью скачите. Вечно меняясь — 
 
Юность и старость, лето — зима 
 
Пляшут, летят двойной вереницей 
 
Вкруг неизменных вечных богов. 
 
Снова летите птица за птицей, 
 
Шумно кружась двойной вереницей!

❉❉❉❉

 

Жрец Перунов

❉❉❉❉

 

Кружитесь вкруг вечно живого костра 
 
? И пойте вечное проклятье! 
 
Низринут небесный в пучину Днепра — 
 
? Проклятье, вечное проклятье!

❉❉❉❉

 

Все

❉❉❉❉

 

? Проклятье! Вечное проклятье!

❉❉❉❉

 

Незримый хор

❉❉❉❉

 

Горят, гремят небесные проклятья. 
 
Божественный в седую бездну пал, 
 
Но верный Днепр принял его в объятья 
 
И влажными устами лобызал 
 
? Главу стопы его святые; 
 
? И перед тем, кто вержет гром, 
 
? Покорно волны вековые 
 
? Поникли трепетным челом.

❉❉❉❉

 

Перунов жрец

❉❉❉❉

 

Костёр, разметанный врагами, 
 
Пылает снова перед ним! 
 
Пусть тушат хладными устами, — 
 
Священный огнь неугасим!

❉❉❉❉

 

Все

❉❉❉❉

 

Священный огнь неугасим.

❉❉❉❉

 

Верховный жрец

❉❉❉❉

 

Перун! Твой огнь, сокрытый под землёю, 
 
Из недр её пылающей рекою 
 
? На град преступный потечет, 
 
И пепел стен, и прах неверных братий, 
 
Постигнутых стрелой твоих проклятий, 
 
? Как жертву, небу вознесет.

❉❉❉❉

 

Хор жрецов

❉❉❉❉

 

Грудных младенцев, непричастных 
 
? Греху отцов, 
 
Несите, ведьмы и русалки, 
 
? Пред лик богов! 
 
Мы на костре сожжём начатки 
 
? От их волос, 
 
Чтоб сын славян богам славянским 
 
? Во славу рос.

❉❉❉❉

 

Три ведьмы

❉❉❉❉

 

Мы змеею зашипели 
 
И как вихорь понеслись; 
 
И визгом в теремы влетели, 
 
И детей из колыбели 
 
Мы схватили и взвились.

❉❉❉❉

 

Все ведьмы

❉❉❉❉

 

Цепки у ведьмы медвежии лапы, 
 
? Легок наш конь-помело, 
 
Свищем и скачем, пока на востоке 
 
? Не рассвело.

❉❉❉❉

 

Русалки

❉❉❉❉

 

? Неслышной стопою 
 
? Касаясь земли, 
 
? Мы руку с рукою, 
 
? Как ветви, сплели. 
 
? Мы песнь напевали 
 
? И в лунных лучах, 
 
? Как тени, мелькали 
 
? На Лысых горах. 
 
? Мы дев заманили 
 
? На песенный глас. 
 
? Вкруг липы водили, 
 
? И с каждой из нас, 
 
? Смеясь, целовались 
 
? Они сквозь венок 
 
? И с нами сплетались 
 
? В русальный кружок. 
 
? Вот сходим. Как птицы, 
 
? Поём и летим; 
 
? Со смехом в светлицы 
 
? Порхнём к молодым; 
 
? То шёпотом сладко 
 
? Над люлькой поём, 
 
? Поём — и украдкой 
 
? Дитя унесем.

❉❉❉❉

 

Верховный жрец

❉❉❉❉

 

Святых постриг совершены обряды, 
 
И семь славян богам посвящены! 
 
Да будут их младенческие сны 
 
Исполнены божественной отрады. 
 
Пусть Ладо к ним в видении сойдёт, 
 
Пусть им внушит к богам благоговенье — 
 
И сладкое младенчества виденье 
 
? Глубоко в душу западет.

❉❉❉❉

 

Хор жрецов

❉❉❉❉

 

И пусть с колыбели сердце их дышит 
 
Любовью к богам славянских племён, 
 
Пусть каждый младенец имя услышит, 
 
Святейшее всех небесных имён.

❉❉❉❉

 

Верховный жрец

❉❉❉❉

 

Есть небеса над небесами 
 
Превыше молний и громов; 
 
Есть звёздный терем над звёздами! 
 
И ни единый из богов 
 
Не преступал его порога. 
 
Судьба! — при имени святом 
 
Во прах поникните челом! 
 
Сама судьба есть мысль Белбога!

❉❉❉❉

 

Все жрецы

❉❉❉❉

 

? Обряд свершен.

❉❉❉❉

 

Верховный жрец

❉❉❉❉

 

? Теперь распадитесь 
 
? Все звенья цепей: 
 
? Два гостя, ступите 
 
? Пред жертвенный огнь. 
 
? Вопрос ваш я знаю, 
 
? И дам я ответ… 
 
? Русалки и ведьмы! 
 
? По дебрям, горам 
 
? Вы скачете ночью 
 
? Вкруг киевских стен. 
 
? Кто прибыл? Кто прибыл?

❉❉❉❉

 

Русалки

❉❉❉❉

 

? На Рудице стан!

❉❉❉❉

 

Ведьмы

❉❉❉❉

 

? На Рудице стан! 
 
? И чуждому богу 
 
? В шелковом шатре 
 
? Там молится витязь.

❉❉❉❉

 

Верховный жрец

❉❉❉❉

 

? Тот бог не спасёт! 
 
? Запекшейся крови 
 
? Возьмите от жертв; 
 
? Скачите вкруг стана, 
 
? Промчитесь грозой; 
 
? От крови, согретой 
 
? Дыханием уст, 
 
? Вы бросьте три капли 
 
? На витязя стан. 
 
? Там враг, там гонитель 
 
? Славянских богов. 
 
? Русалки и ведьмы, 
 
? По долам, по горам 
 
? Рассейтесь, несите 
 
? Погибель врагам.

❉❉❉❉

 

48

 

Рассеялись. Один верховный жрец 
 
Остался. «Знать грядущее ли жаждешь 
 
Иди за мной!» — Давиду он сказал. 
 
И путников сквозь ряд богов провод 
 
В священный сумрак тихо сходит он: 
 
Чуть светит луч от тлеющего жара, 
 
В крови стоит пред ними Чернобог, 
 
И черепы повержены у ног.

❉❉❉❉

 

49

 

Верховный жрец на угли кинул жупел 
 
И в синий пламень череп положил, 
 
Он шёпотом невнятным заклинанья 
 
Над ним читал. Вот череп почернел, 
 
И наконец опепелились кости; 
 
Вот жрец на них перстом следит черты: 
 
«Внимай, Давид, благоговейным слухом: 
 
Успех тому, кто бодр и силен духом!

❉❉❉❉

 

50

 

Кто чашу яда смело поднесёт 
 
И даст врагу испить её до капли! 
 
Тебе есть путь, но нет полупути: 
 
От робкого и боги отлетают». — 
 
«На всё готов, — ответствовал Давид 
 
В смятеньи. — Я ручаюсь за начало! 
 
Но что конец… как низкие рабы, 
 
Мы при конце зависим от судьбы».

❉❉❉❉

 

51

 

«В свидетели приемлю Чернобога, 
 
Давид! черты по черепу легли 
 
Во знаменье желанного успеха; 
 
Но вспомни: не пришлец из чуждых стран, 
 
Но бог родной успех тебе дарует, 
 
Но бог славян, его ж отвергла Русь, 
 
Затем, чтоб нам, питомцам бранной славы, 
 
Бессильный грек, наш данник, дал уставы;

❉❉❉❉

 

52

 

Признай, люби отеческих богов: 
 
Клянись!» — Давид невольно поднял руку, 
 
Но, как свинец, отяжелела длань 
 
И на плечо боярина упала; 
 
Туряк взглянул с усмешкой на него. 
 
«Ужель тебя христьянский рай чарует? — 
 
Воскликнул жрец. — Но там, средь чернецов, 
 
Ты будешь сир и чужд своих отцов.

❉❉❉❉

 

53

 

Закон христьян не доблесть, а смиренье. 
 
Уже народ женоподобен стал, 
 
И прежде всех сам древний князь Владимир, 
 
Вот первый бич. Ещё иной грозит! 
 
С зари восходят тучи! Обратитесь! 
 
Уже кует оковы гневный бог 
 
И превратит всю Русь с её князьями 
 
В развалины, сцеплённые бичами».

❉❉❉❉

 

Категории стихотворения ✍Александр Одоевский: Василько — Песнь вторая