Листок из дневника

Elle etait de се monde ou les plus belles choses  
Ont le pire destin,  
Et, rose, elle a vecu ce que vivent les roses,  
L«espace d»un matin. *  
 

Средь жизни будничной, ее тревог докучных,  
Незримых, тайных битв, с той жизнью неразлучных,  
Воспоминание лелею я одно,  
И сладко так душе и горестно оно.  

❉❉❉❉

Я помню, в дальний край гнала меня неволя, —  
Судьбы игрушкой быть куда плохая доля!  
Так мудрено ль, что злость мне волновала грудь  
И что казался мне невыносим мой путь?  
Хоть город тот, что мне покинуть предстояло,  
Для сердца моего и не был мил нимало,  
Но привыкает скоро русский человек:  
Где месяц проживет, как будто прожил век,  
Притом же иногда меж чопорных педантов,  
Меж сплетниц набожных, самодовольных франтов,  
Заброшено судьбой, как перл в песке морском,  
Найдется существо и с чувством и с умом;  
Согреет вас его приветливое слово,  
И вы на остальных махнуть рукой готовы.  
Так было и со мной: я помню ясный взор,  
Улыбку добрую, веселый разговор,  
Что от меня вражду, сомненье и печали —  
Как духов утра свет -внезапно отгоняли.  
_С кудрявым мальчиком, с нарядным мотыльком

❉❉❉❉

 
Я не сравню ее плохим своим стихом;  
Но жаль мне, что она не встретила поэта:  
Не подарил бы он другой сравненье это.  
Красавицей она назваться не могла,  
Но детской резвостью, но ясностью чела  
Она влекла к себе с неодолимой силой;  
И тот, кого она приветом вскользь дарила,  
Хотя б под бурями житейскими поник,  
Душою воскресал и весел был на миг.  
Любуясь милою головкою, бывало,  
Я рад был, что судьба ее так баловала,  
Что жаль ее судьбе; что от тревог и зла  
Она щадит ее: печаль бы к ней не шла…  

Итак, я уезжал. На долгую разлуку  
Еще пришел я раз пожать ей братски руку;  
Хотел ей высказать, что там, в глуши степей,  
С любовью буду я воспоминать о ней;  
Что днями светлыми я ей одной обязан,  
Что к ней останусь я душой навек привязан,  
И много кой-чего сказать еще хотел;  
Но слов не находил и как немой сидел.  
И лучше, может быть! Мой вздор сентиментальный  
Мог рассмешить ее, пожалуй, в час прощальный!  
«Мы с вами свидимся, я знаю, через год,  
Вас участь лучшая в краю далеком ждет», —  

❉❉❉❉

Она сказала мне с своей улыбкой ясной.  
Как солнечным лучам в осенний день ненастный,  
Я рад улыбке был; словам поверил я,  
И дальний путь уж был не страшен для меня.  
Прощаясь, я просил ее, чтоб серенаду  
Она сыграла мне, — я в Шуберте отраду  
Неизъяснимую для сердца нахожу.  
Вот к клавишам она подходит; я гляжу  
На светлое чело, на маленькие руки…  
И в душу полились мечтательные звуки…  

❉❉❉❉

Два года протекло, как прежде много лет,  
Еще в душе моей оставив горький след.  
Всё так же ратовал я с донкихотским жаром  
За призраки свои и чувства тратил даром.  
И возвратился вновь я в скучный город свой,  
И встретился с давно знакомою толпой.  
Всё тех же увидал я чопорных педантов,  
Нелепых остряков, честолюбивых франтов,  
Прибавилось еще немного новых лиц;  
Пред золотым тельцом лежат, как прежде, ниц;  
Всё те же ссоры, сплетни и интриги;  
В почете карты всё, и всё в опале книги!  
Но не нашел я той, к кому в былые дни  
Я смело нес и грусть и радости свои…  
И часто так к кому душа моя больная  
Рвалась, под жизненным ярмом изнемогая!..  
И весть услышал я: ее уж больше нет!  
Суровым косарем сражен прекрасный цвет,  
Суровым косарем, что без разбору косит  
И тех, кто жизнь клянет, и тех, кто жизни просит!  
Как больно было мне… Но если свет о ней  
При мне судил, еще мне делалось больней!  
Ему не жаль, казалось, вовсе, что могила  
И юность, и красу навеки поглотила…  
Клеветников, завистников бездушных толк  
И у дверей могилы даже не замолк.  

❉❉❉❉

Я снова посетил давно знакомый дом;  
Теперь семья другая поселилась в нем.  
Вот уголок уютный, где она, бывало,  
Вокруг себя друзей немногих собирала.  
Отрадных много я припомнил вечеров;  
Войдя в ту комнату, я плакать был готов!  
Как оживить она домашний круг умела…  
Как быстро время с ней, как весело летело:  
Невольно лица прояснялися у всех,  
Когда звучал ее беспечный, детский смех.  
Теперь не то я встретил; чопорно и чинно  
Здесь разговор вели, и в ералаш в гостиной  
С тремя почтенными старушками играл  
От старости едва ходивший генерал.  
Изящно в комнатах, роскошно даже было…  
Но всё тоску и грусть на сердце наводило…  
Но вот хозяйка села за рояль… Она,  
Все говорят, артисткой быть великой рождена.  
Вот Шуберта опять я слышу серенаду…  
И точно… более, казалось бы, не надо  
Искусства и желать. Но отчего же мне  
Досадно стало так? В душевной глубине  
Как будто злоба вдруг к игравшей шевельнулась  
За то, что струн души больных она коснулась.  
Казалось мне, звучит в игре той мастерской  
Насмешка над моей заветною мечтой.  

❉❉❉❉

Оставил вечер я… Но всё мотив знакомый  
Преследовал меня на улице и дома…  
Всё образ предо мной любимый возникал,  
И до рассвета глаз в ту ночь я не смыкал.  

❉❉❉❉

* Она жила в том мире, где всё прекрасное  
постигает самая жестокая участь,  
и, роза, она прожила столько,  
сколько живут розы, — одно утро (фр.).  

❉❉❉❉

1856  

❉❉❉❉

Категории стихотворения ✍Алексей Плещеев: Листок из дневника