В том времени, где и злодей

_Памяти Осипа Мандельштама

❉❉❉❉

В том времени, где и злодей —  
лишь заурядный житель улиц,  
как грозно хрупок иудей,  
в ком Русь и музыка очнулись.  

❉❉❉❉

Вступленье: ломкий силуэт,  
повинный в грациозном форсе.  
Начало века. Младость лет.  
Сырое лето в Гельсингфорсе.  

❉❉❉❉

Та — Бог иль барышня? Мольба —  
чрез сотни вёрст любви нечеткой.  
Любуется! И гений лба  
застенчиво завешен чёлкой.  

❉❉❉❉

Но век желает пировать!  
Измученный, он ждет предлога —  
и Петербургу Петроград  
оставит лишь предсмертье Блока.  

❉❉❉❉

Знал и сказал, что будет знак  
и век падет ему на плечи.  
Что может он? Он нищ и наг  
пред чудом им свершенной речи.  

❉❉❉❉

Гортань, затеявшая речь  
неслыханную,- так открыта.  
Довольно, чтоб ее пресечь,  
и меньшего усердья быта.  

❉❉❉❉

Ему — особенный почёт,  
двоякое злорадство неба:  
певец, снабженный кляпом в рот,  
и лакомка, лишенный хлеба.  

❉❉❉❉

Из мемуаров: «Мандельштам  
любил пирожные». Я рада  
узнать об этом. Но дышать —  
не хочется, да и не надо.  

❉❉❉❉

Так значит, пребывать творцом,  
за спину заломившим руки,  
и безымянным мертвецом  
всё ж недостаточно для муки?  

❉❉❉❉

И в смерти надо знать беду  
той, не утихшей ни однажды,  
беспечной, выжившей в аду,  
неутолимой детской жажды?  

❉❉❉❉

В моём кошмаре, в том раю,  
где жив он, где его я прячу,  
он сыт! А я его кормлю  
огромной сладостью. И плачу.  

❉❉❉❉

См. Блок.  

❉❉❉❉

1967  

❉❉❉❉