Он так ее мучит, как будто растит жену

Он так ее мучит, как будто растит жену.

Он ладит ее под себя — под свои пороки,

Привычки, страхи, веснушчатость, рыжину.

Муштрует, мытарит, холит, дает уроки.

❉❉❉❉

И вот она приручается — тем верней,

что мы не можем спокойно смотреть и ропщем.

Она же видит во всем заботу о ней.

Точнее, об их грядущем. Понятно, общем.

❉❉❉❉

Он так ее мучит, дрючит, костит, честит,

Он так ее мучит — прицельно, умно, пристрастно,

Он так ее мучит, как будто жену растит.

Но он не из тех, кто женится, — это ясно.

❉❉❉❉

Выходит, все это даром: «Анкор, анкор»,

«Ко мне, ко мне,» — переливчатый вопль тарзаний,

Скандалы, слезы, истерики, весь декор,

Приходы, уходы и прочий мильон терзаний.

❉❉❉❉

Так учат кутить обреченных на нищету.

Так учат наследного принца сидеть на троне —

И знают, что завтра трон разнесут в щепу,

сперва разобравшись с особами царской крови.

❉❉❉❉

Добро бы на нем не клином сошелся свет

И все сгодилось с другим, на него похожим;

Но в том-то вся и беда, что похожих нет,

И он ее мучит, а мы ничего не можем.

❉❉❉❉

…Но может быть, вся дрессура идет к тому,

Чтоб после позора, рева, срыва, разрыва

Она дорастет и станет равна ему,

А значит — непобедима, неуязвима?

❉❉❉❉

И все для того, чтоб отринув соблазн родства,

Давясь слезами, пройдя километры лезвий,

Она до него доросла — и переросла,

И перешагнула, и дальше пошла железной?..

❉❉❉❉

А он останется — треснувшая броня,

Пустой стакан, перевернутая страница.

Не так ли и Бог испытывает меня,

чтоб сделать себе подобным — и устраниться,

Да все не выходит?..

❉❉❉❉