Дорош Молибога

Своротя в лесок немного  
С тракта в Город Хмельник,  
Упирается дорога  
В запущенный пчельник.  
У плетня прохожих сторож  
Окликает строго.  
Нелюдим безногий Дорош,  
Старый Молибога.  
В курене его лежанку  
Подпирают колья.  
На стене висит берданка,  
Заряжена солью.  
Зелены его медали  
И мундир заштопан,  
Очи старые видали  
Бранный Севастополь.  
Только лучше не касаться  
Им виданных видов,  

❉❉❉❉

Ушел писаным красавцем,  
Пришел инвалидом.  
Скрипит его деревяшка,  
Свистят ему дети.  
Ой, как важко, ой, как тяжко  
Прожить век на свете!  
Сорок лет он ставит ульи,  
Вшей в рубахе ищет.  
А носатая зозуля  
На яворе свищет.  
Жена его лежит мертвой,  
Сыны бородаты, —  
Свищет семьдесят четвертый,  
Девяносто пятый.  
Лишь от дочери Глафиры  
С ним остался внучек.  
Дорош хлопчика цифири,  
Писанию учит.  
Раз в году уходит старый  
На село — в сочельник.  
Покушает кутьи, взвара —  
И опять на пчельник.  
Да еще на пасху к храму  
В деревню, где вырос,  
Прибредет и станет прямо  
С певчими на клирос,  
Слепцу кинет медяк в чашку,  
Что самому дали.  
Скрипит его деревяшка,  
На груди — медали.  

❉❉❉❉

Что с людьми стряслось в столице:  
Не поймет он дел их.  
Только стал народ делиться  
На красных и белых.  
Да от тех словес ученых,  
От мирской гордыни,  
Станут ли медвяней пчелы,  
Сахарнее дыни?  
Никакого от них прока.  
Ни сыро, ни сухо…  
Сие — речено в пророках —  
Томление духа.  
Жарок был дождем умытый  
Тот солнечный ранок.  
Пахло медом духовитым  
От черемух пьяных.  
У Дороша ж, хоть и жарко,  
Ломит поясницу,  
Прикорнул он на лежанку,  
Быль сивому снится.  
Сон голову к доскам клонит,  
Как дыню-качанку…  

❉❉❉❉

Несут вороные кони  
На пчельник тачанку.  
В ней сидят, хмельны без меры,  
Шумны без причины,  
Удалые офицеры,  
Пышные мужчины.  
У седых смушковых шапок  
Бархатные тульи.  
Сапогами они набок  
Покидали ульи,  
Стали, лаючись погано,  
Лакомиться медом,  
Стали сдуру из наганов  
Стрелять по колодам,  
По белочке-баловнице,  
Взлетевшей на тополь.  
Дорошу ж с пальбы той снится  
Бранный Севастополь.  
Закоперщик и заводчик  
Всех делов греховных, —  
Выдается среди прочих  
Усатый полковник.  
Зубы у него — как сахар,  
Усы — как у турка,  
Волохатая папаха,  
Косматая бурка.  

❉❉❉❉

И бежит — случись тот случай —  
На тот самый часик  
С речки Молибогин внучек,  
Маленький Ивасик.  
Он бегом бежит оттуда,  
Напуган стрельбою,  
Тащит синюю посуду  
С зеленой водою:  
Увидал его и топчет  
Ногами начальник.  
Кричит ему: — Поставь, хлопчик,  
На голову чайник!  
Не могу промазать мимо,  
Попаду, не целя.  
Разыграем пантомиму  
Из «Вильгельма Телля»! —  
Он платочком ствол граненый  
Обтирает белым,  
Подымает вороненый  
Черный парабеллум.  
Покачнулся цвет черемух,  
Звезды глав церковных.  
Друзья кричат: — Промах! Промах!  
Господин полковник! —  
Видно, в очи хмель ударил  
И замутил мушку,  
Погиб парень, пропал парень,  
А ни за понюшку!  

❉❉❉❉

Выковылял на пасеку  
Старый Молибога.  
— Проснись, проснись, Ивасику,  
Усмехнись немного! —  
Брось, чудак! Пустяк затеял!  
Пуля бьется хлестко.  
Ручки внуковы желтее  
Церковного воска.  
Скрипит его деревяшка,  
На труп солнце светит…  
Ой, как важко, ой, как тяжко  
Жить на белом свете!  

❉❉❉❉

С того памятного ранку  
Дорош стал сутулей.  
Он забил свою берданку  
Не солью, а пулей.  
А до города дорога —  
Три версты, не дале,  
Надел мундир Молибога,  
Нацепил медали…  
За то дело за правое  
И совесть не взыщет!  
В пути ему на яворе  
Зозуленька свищет.  
Насвистала сто четыре,  
Что-то больно много…  
На полковницкой квартире  
Стоит Молибога.  
Свербит стертая водянка,  
И ноги устали.  
На плече его берданка,  
На груди медали.  
Денщик угри обзирает  
В зеркальце стеклянном,  
Русый волос натирает  
Маслом конопляным.  
Сапоги — игрушки с виду,  
Чай, ходить легко в них…  
— Спытай, друже: к инвалиду  
Не выйдет полковник?  
Лебедем из кухни статный  
Денщик выплывает.  
Ворочается обратно,  
Молвит: — Почивают. —  
В мундир въелся, как обида,  
Колючий терновник…  
— Так не выйдет к инвалиду,  
Говоришь, полковник?  

❉❉❉❉

И опять из кухни статный  
Денщик выплывает.  
Ворочается обратно,  
Молвит: — Выпивают.  

❉❉❉❉

Подали во двор карету,  
И вышел из спальни  
Малость выпивший до свету  
Румяный начальник.  
Зубы у него — как сахар,  
Усы — как у турка,  
Волохатая папаха,  
Косматая бурка.  
Стоит в кухне Молибога  
На той деревяшке,  
Блестят на груди убого  
Круглые медяшки.  
Так и виден Севастополь  
В воинской осанке.  
Весь мундир его заштопан,  
На плече берданка.  

❉❉❉❉

— Что тут ходят за герои  
Крымской обороны?  
Ну, в чем дело? Что такое?  
Говори, ворона! —  
Дорош заложил патроны,  
Отвечает строго:  
— Я не знаю, кто ворона,  
А я — Молибога.  
Я судьбу твою открою,  
Как сонник-толковник,  
С севастопольским героем  
Говоришь, полковник!  
Я с дитятей не проказил,  
По садкам не лажу,  
А коли уж ты промазал,  
Так я не промажу! —  
Побежал на полуслове  
Полковник к карете.  
Грянь, берданка! Нехай злое  
Не живет на свете!  
Валится полковник в дверцы  
Срубленной ольхою,  
Он хватается за сердце  
Белою рукою,  
Никнет головой кудрявой  
И смертельно дышит…  
За то дело за правое  
Совесть не взыщет!..  

❉❉❉❉

Наставили в Молибогу  
Кадеты наганы,  
Повесили Молибогу  
До горы ногами.  
Торчит его деревяшка,  
Борода, как знамя…  
Ой, как важко, ой, как тяжко  
Страдать за панами!  

❉❉❉❉

Большевики Молибогу  
Отнесли на пчельник,  
Бежит мимо путь-дорога  
В березняк и ельник.  
Он закопан между ульев,  
Дынных корневищей,  
Где носатая зозуля  
На яворе свищет.  

❉❉❉❉

1934  

❉❉❉❉