Сакья-Муни

По горам, среди ущелий темных,

Где ревел осенний ураган,

Шла в лесу толпа бродяг бездомных

К водам Ганга из далеких стран.

Под лохмотьями худое тело

От дождя и ветра посинело.

Уж они не видели два дня

Ни приютной кровли, ни огня.

Меж дерев во мраке непогоды

Что-то там мелькнуло на пути;

Это храм, — они вошли под своды,

Чтобы в нем убежище найти.

Перед ними на высоком троне —

Сакья-Муни, каменный гигант.

У него в порфировой короне —

Исполинский чудный бриллиант.

Говорит один из нищих: «Братья,

Ночь темна, никто не видит нас,

Много хлеба, серебра и платья

Нам дадут за дорогой алмаз.

Он не нужен Будде: светят краше

У него, царя небесных сил,

Груды бриллиантовых светил

В ясном небе, как в лазурной чаше…»

Подан знак, и вот уж по земле

Воры тихо крадутся во мгле.

Но когда дотронуться к святыне

Трепетной рукой они хотят —

Вихрь, огонь и громовой раскат,

Повторенный откликом в пустыне,

Далеко откинул их назад.

И от страха всё окаменело,

Лишь один — спокойно-величав —

Из толпы вперед выходит смело,

Говорит он богу: «Ты неправ!

Или нам жрецы твои солгали,

Что ты кроток, милостив и благ,

Что ты любишь утолять печали

И, как солнце, побеждаешь мрак?

Нет, ты мстишь нам за ничтожный камень,

Нам, в пыли простертым пред тобой, —

Но, как ты, с бессмертною душой!

Что за подвиг сыпать гром и пламень

Над бессильной, жалкою толпой,

О, стыдись, стыдись, владыка неба,

Ты воспрянул — грозен и могуч, —

Чтоб отнять у нищих корку хлеба!

Царь царей, сверкай из темных туч,

Грянь в безумца огненной стрелою, —

Я стою как равный пред тобою

И, высоко голову подняв,

Говорю пред небом и землею:

«Самодержец мира, ты неправ!»»

Он умолк, и чудо совершилось:

Чтобы снять алмаз они могли,

Изваянье Будды преклонилось

Головой венчанной до земли, —

На коленях, кроткий и смиренный,

Пред толпою нищих царь вселенной,

Бог, великий бог, — лежал в пыли!

❉❉❉❉