Вицлипуцли

Вот она — Америка!

Вот он — юный Новый Свет!

Не новейший, что теперь,

Европеизован, вянет, —

❉❉❉❉

Предо мною Новый Свет,

Тот, каким из океана

Был он извлечен Колумбом:

Дышит свежестью морскою,

❉❉❉❉

В жемчугах воды трепещет,

Яркой радугой сверкая

Под лобзаниями солнца…

О, как этот мир здоров!

❉❉❉❉

Не романтика кладбища

И не груда черепков,

Символов, поросших мохом,

Париков окаменелых.

❉❉❉❉

На здоровой почве крепнут

И здоровые деревья —

Им неведомы ни сплин,

Ни в спинном мозгу сухотка.

❉❉❉❉

На ветвях сидят, качаясь,

Птицы крупные. Как ярко

Оперенье их! Уставив

Клювы длинные в пространство,

❉❉❉❉

Молча смотрят на пришельца

Черными, в очках, глазами,

Вскрикнут вдруг — и все болтают,

Словно кумушки за кофе.

❉❉❉❉

Но невнятен мне их говор,

Хоть и знаю птиц наречья,

Как премудрый Соломон,

Тысячу супруг имевший.

❉❉❉❉

И наречья птичьи знавший, —

Не, новейшие одни

Но и, древние, седые

Диалекты старых чучел,

❉❉❉❉

Новые цветы повсюду!

С новым диким ароматом,

С небывалым ароматом,

Что мне проникает в ноздри

❉❉❉❉

Пряно, остро и дразняще, —

И мучительно хочу я

— Вспомнить наконец: да где же

Слышал я подобный запах?

❉❉❉❉

Было ль то на Риджент-стрит

В смуглых солнечных объятьях

Стройной девушки-яванки,

Что всегда цветы жевала?

❉❉❉❉

В Роттердаме ль, может быть,

Там, где ламятник Эразму,

В бедой вафельной палатке

За таинственной гардиной?

❉❉❉❉

Созерцая Новый Свет,

Вижу я моя особа,

Кажется, ему внушает

Больший ужас… Обезьяна,

❉❉❉❉

Что спешит в кустах укрыться,

Крестится, меня завидя,

И кричит в испуге: «Тень!

Света Старого жилец!»

❉❉❉❉

Обезьяна! Не страшись:

И не призрак и не тень;

Жизнь в моих клокочет жилах,

Жизни я вернейший сын.

❉❉❉❉

Но общался с мертвецами

Много лет я — оттого

И усвоил их манеры

И особые причуды…

❉❉❉❉

Годы лучшие провёл я

То Кифгайзере, то в гроте

У Венеры, — словом, в разных

Катакомбах романтизма.

❉❉❉❉

Не пугайся, обезьяна!

На заду твоем бесшерстом,

Голом, как седло, пестреют

Те цвета, что мной любимы:

❉❉❉❉

Черно-красно-золотистый!

Обезьяний зад трехцветный

Живо мне напоминает

Стяг имперский Барбароссы.

❉❉❉❉

Был он лаврами увенчан,

И сверкали на ботфортах

Шпоры золотые — все же

Не герой он был, не рыцарь,

❉❉❉❉

А главарь разбойной шайки,

Но вписавший в Книгу Славы

Дерзкой собственной рукой

Дерзостное имя Кортес.

❉❉❉❉

Вслед за именем Колумба

Расписался он сейчас же,

И зубрят мальчишки в школах

Имена обоих кряду.

❉❉❉❉

Христофор Колумб — один,

А другой — Фернандо Кортес.

Он, как и Колумб, титан

В пантеоне новой эры.

❉❉❉❉

Такова судьба героев,

Таково ее коварство

Сочетает наше имя

С низким, именем злодея.

❉❉❉❉

Разве не отрадней кануть

В омут мрака и забвенья,

Нежели влачить вовеки

Спутника, с собой такого?

❉❉❉❉

Христофор Колумб великий

Был герой с открытым сердцем,

Чистым, как сиянье солнца,

И неизмеримо щедрым.

❉❉❉❉

Много благ дарилось людям,

Но Колумб им в дар принес

Мир, дотоле неизвестный;

Этот мир — Америка.

❉❉❉❉

Не освободил он нас

Из темницы мрачной мира,

Но сумел ее расширить

И длиннее цепь нам сделать.

❉❉❉❉

Человечество ликует,

Утомясь и от Европы,

И от Азии, а также

И от Африки не меньше…

❉❉❉❉

Лишь единственный герой

Нечто лучшее принес нам,

Нежели Колумб, — и это

Тот, кто даровал нам бога.

❉❉❉❉

Был Аврам его папаша,

Мать звалась Иохавед,

Сам он Моисей зовется,

Это — мой герой любимый.

❉❉❉❉

Но, Пегас мой, ты упорно

Топчешься вблизи Колумба.

Знай, помчимся мы с тобою

Кортесу вослед сегодня.

❉❉❉❉

Конь крылатый! Мощным взмахом

Пестрых крыл умчи меня

В Новый Свет — в чудесный край,

Тот, что Мексикой зовется.

❉❉❉❉

В замок отнеси меня,

Что властитель Монтесума

Столь радушно предоставил

Для своих гостей-испанцев.

❉❉❉❉

Но не только кров и пищу —

В изобилии великом

Дал король бродягам пришлым

Драгоценные подарки,

❉❉❉❉

Золотые украшенья

Хитроумного чекана, —

Все твердило, что монарх

Благосклонен и приветлив.

❉❉❉❉

Он, язычник закоснелый,

Слеп и не цивилизован,

Чтил еще и честь и верность,

Долг святой гостеприимства.

❉❉❉❉

Как-то празднество устроить

В честь его решили гости.

Он, нимало не колеблясь,

Дал согласие явиться

❉❉❉❉

И со всей своею свитой

Прибыл, не страшась измены,

В замок, отданный гостям;

Встретили его фанфары.

❉❉❉❉

Пьесы, что в тот день давалась,

Я названия не знаю,

Может быть — «Испанца верность»

Автор — дон Фернандо Кортес.

❉❉❉❉

По условленному знаку

Вдруг на короля напали.

Связан был он и оставлен

У испанцев как заложник.

❉❉❉❉

Но он умер — и тогда

Сразу прорвалась плотина,

Что авантюристов дерзких

От народа защищала.

❉❉❉❉

Поднялся прибой ужасный.

Словно бурный океан,

…….. ближе, ближе

Гневные людские волны.

❉❉❉❉

Но хотя испанцы храбро

Отражали каждый натиск,

Все-таки подвергся замок

Изнурительной осаде.

❉❉❉❉

После смерти Монтесумы

Кончился подвоз припасов;

Рацион их стал короче,

Лица сделались длиннее.

❉❉❉❉

И сыны страны испанской,

Постно глядя друг на друга,

Вспоминали с тяжким вздохом

Христианскую отчизну,

❉❉❉❉

Вспоминали край родной,

Где звонят в церквах смиренно

И несется мирный запах

Вкусной оллеа-потриды,

❉❉❉❉

Подрумяненной, с горошком,

Меж которых так лукаво

Прячутся, шипя тихонько,

С тонким чесноком колбаски.

❉❉❉❉

Созван был совет военный,

И решили отступить:

На другой же день с рассветом

Войско все покинет город.

❉❉❉❉

Раньше хитростью проникнуть

Удалось туда испанцам.

Не предвидел умный Кортес

Всех препятствий к возвращенью.

❉❉❉❉

Город Мехико стоит

Среди озера большого;

Посредине укреплен

Остров гордою твердыней.

❉❉❉❉

Чтобы на берег попасть,

Есть плоты, суда, паромы

И мосты на мощных сваях;

Вброд по островкам проходят.

❉❉❉❉

До зари во мгле рассветной

Поднялись в поход испанцы.

Сбор не били барабаны,

Трубы не трубили зорю,

❉❉❉❉

Чтоб хозяев не будить

От предутренней дремоты…

(Сотня тысяч мексиканцев

Крепкий замок осаждала.)

❉❉❉❉

Но испанец счет составил,

Не спросись своих хозяев;

В этот день гораздо раньше

Были на ногах индейцы.

❉❉❉❉

На мостах и на паромах,

Возле переправ они

С угощеньем провожали

Дорогих гостей в дорогу.

❉❉❉❉

На мостах, плотах и гатях —

Гайда! — было пированье.

Там текла ручьями кровь,

Смело бражники сражались —

❉❉❉❉

Все дрались лицом к лицу,

И нагая грудь индейца

Сохраняла отпечаток

Вражьих панцирей узорных.

❉❉❉❉

Там друг друга в страшной схватке

Люди резали, душили.

Медленно поток катился

По мостам, плотам и гатям.

❉❉❉❉

Мексиканцы дико выли;

Молча бились все испанцы,

Шаг за шагом очищая

Путь к спасению себе.

❉❉❉❉

Но в таких проходах тесных

Нынче не решает боя

Тактика Европы старой, —

Кони, шлемы, огнеметы.

❉❉❉❉

Многие испанцы также

Золото несли с собою,

Что награбили недавно…

Бремя желтое, увы,

❉❉❉❉

Было в битве лишь помехой;

Этот дьявольский металл

В бездну влек не только душу,

Но и тело в равной мере.

❉❉❉❉

Стаей барок и челнов

Озеро меж тем покрылось;

Тучи стрел неслись оттуда

На мосты, плоты и гати.

❉❉❉❉

Правда, и в своих же братьев

Попадали мексиканцы,

Но сражали также многих

Благороднейших идальго.

❉❉❉❉

На мосту четвертом пал

Кавалер Гастон, который

Знамя нес с изображеньем

Пресвятой Марии-девы.

❉❉❉❉

В знамя это попадали

Стрелы мексиканцев часто;

Шесть из этих стрел остались

Прямо в сердце у Мадонны,

❉❉❉❉

Как мечи златые в сердце

Богоматери скорбящей

На иконах, выносимых

В пятницу страстной недели.

❉❉❉❉

Дон Гастон перед кончиной

Знамя передал Гонсальво,

Но и он, сражен стрелою,

Вскоре пал. В тот самый миг

❉❉❉❉

Принял дорогое знамя

Кортес, и в седле высоком

Он держал его, покуда

К вечеру не смолкла битва.

❉❉❉❉

Сотни полторы испанцев

В этот день убито было;

Восемьдесят их живыми

К мексиканцам в плен попало.

❉❉❉❉

Многие, уйдя от плена,

Умерли от ран позднее.

Боевых коней с десяток

Увезли с собой индейцы.

❉❉❉❉

На закате лишь достигли

Кортес и его отряды

Твердой почвы — побережья

С чахлой рощей ив плакучих.

❉❉❉❉

II

❉❉❉❉

Страшный день прошел. Настала

Бредовая ночь триумфа;

Тысячи огней победных

Запылали в Мехико.

❉❉❉❉

Тысячи огней победных,

Факелов, костров смолистых

Ярким светом озаряют

Капища богов, палаты.

❉❉❉❉

И превосходящий все

Храм огромный Вицлипуцли

Что из кирпича построен

И напоминает храмы

❉❉❉❉

Вавилона и Египта —

Дикие сооруженья,

Как их пишет на картинах

Англичанин Генри Мартин.

❉❉❉❉

Да, узнать легко их. Эти

Лестницы так широки,

Что по ним свободно всходит

Много тысяч мексиканцев.

❉❉❉❉

А на ступенях пируют

Кучки воинов свирепых

В опьяненье от победы

И от пальмового хмеля.

❉❉❉❉

Эти лестницы выводят

Через несколько уступов

В высоту, на кровлю храма

С балюстрадою резною.

❉❉❉❉

Там на троне восседает

Сам великий Вицлипуцли,

Кровожадный бог сражений.

Это — злобный людоед,

❉❉❉❉

Но он с виду так потешен,

Так затейлив и ребячлив,

Что, внушая страх, невольно

Заставляет нас смеяться…

❉❉❉❉

И невольно вспоминаешь

Сразу два изображенья:

Базельскую «Пляску смерти»

И брюссельский Меннкен-Писс.

❉❉❉❉

Справа от него миряне,

Слева — все попы толпятся;

В пестрых перьях, как в тиарах,

Щеголяет нынче клир.

❉❉❉❉

А на ступенях алтарных —

Старичок сидит столетний,

Безволосый, безбородый;

Он в кроваво-красной куртке.

❉❉❉❉

Это — жрец верховный бога.

Точит Он с улыбкой ножик,

Искоса порою глядя

На владыку своего.

❉❉❉❉

Вицлипуцли взор, его

Понимает, очевидно:

Он ресницами моргает,

А порой кривит и губы.

❉❉❉❉

Вся духовная капелла

Тут же выстроилась в ряд:

Трубачи и литавристы —

Грохот, вой рогов коровьих…

❉❉❉❉

Шум, и гам, и вой, и грохот.

И внезапно раздается

Мексиканское «Те Deum»,1

Как мяуканье кошачье, —

❉❉❉❉

Как мяуканье кошачье,

Но такой породы кошек,

Что названье тигров носят

И едят людское мясо!

❉❉❉❉

И когда полночный ветер

Звуки к берегу доносит,

У испанцев уцелевших

Кошки на сердце скребут.

❉❉❉❉

У плакучих ив прибрежных

Все они стоят печально,

Взгляд на город устремив,

Что в озерных темных струях

❉❉❉❉

Отражает, издеваясь,

Все огни своей победы,

И гладят, как из партера

Необъятного театра,

❉❉❉❉

Где открытой сценой служит

Кровля храма Вицлипуцли

И мистерию дают

В честь одержанной победы.

❉❉❉❉

Называют драму ту

«Человеческая жертва»;

В христианской обработке

Пьеса менее ужасна,

❉❉❉❉

Ибо там вином церковным

Кровь подменена, а тело,

Упомянутое в тексте, —

Пресной тоненькой лепешкой.

❉❉❉❉

Но на сей раз у индейцев

Дело шло весьма серьезно,

Ибо ели мясо там

И текла людская кровь,

❉❉❉❉

Безупречная к тому же

Кровь исконных христиан,

Кровь без примеси малейшей

Мавританской иль еврейской.

❉❉❉❉

Радуйся, о Вицлипуцли:

Потечет испанцев кровь;

Запахом ее горячим

Усладишь ты обонянье.

❉❉❉❉

Вечером тебе зарежут

Восемьдесят кабальеро —

Превосходное жаркое

Для жрецов твоих на ужин.

❉❉❉❉

Жрец ведь только человек,

И ему жратва потребна.

Жить, как боги, он не может

Воскуреньями одними.

❉❉❉❉

Чу! Гремят литавры смерти,

Хрипло воет рог коровий!

Это значит, что выводят

Смертников из подземелья.

❉❉❉❉

Восемьдесят кабальеро,

Все обнажены позорно,

Руки скручены веревкой,

Их ведут наверх и тащат,

❉❉❉❉

Пред кумиром Вицлипуцли

Силой ставят на колени

И плясать их заставляют,

Подвергая истязаньям,

❉❉❉❉

Столь жестоким и ужасным,

Что отчаянные крики

Заглушают дикий гомон

Опьяневших людоедов.

❉❉❉❉

Бедных зрителей толпа

У прибрежия во мраке!

Кортес и его испанцы

Голоса друзей узнали

❉❉❉❉

И на сцене освещенной

Ясно увидали всё:

Их движения, их корчи,

Увидали нож и кровь.

❉❉❉❉

И с тоскою сняли шлемы,

Опустились на колени

И псалом запели скорбный

Об усопших — «De profundis».

❉❉❉❉

Был в числе ведомых на смерть

И Раймондо де Мендоса,

Сын прекрасной аббатисы,

Первой Кортеса любви.

❉❉❉❉

На груди его увидел

Кортес медальон заветный,

Матери портрет скрывавший, —

И в глазах блеснули слезы.

❉❉❉❉

Но смахнул он их перчаткой

Жесткой буйволовой кожи

И вздохнул, с другими хором

Повторяя: «Miserere!»

❉❉❉❉

Вот уже бледнеют звезды,

Поднялся туман рассветный —

Словно призраки толпою

В саванах влекутся белых.

❉❉❉❉

Кончен пир, огни погасли,

И в кумирне стало тихо.

На полу, залитом кровью,

Все храпят — и поп и паства.

❉❉❉❉

Только в красной куртке жрец

Не уснул и в полумраке,

Приторно оскалив зубы,

С речью обратился к богу:

❉❉❉❉

«Вицлипуцли, Пуцливицли,

Боженька наш Вицлипуцли!

Ты потешился сегодня,

Обоняя ароматы!

❉❉❉❉

Кровь испанская лилась —

О, как пахло аппетитно,

И твой носик сладострастно

Лоснился, вдыхая запах.

❉❉❉❉

Завтра мы тебе заколем

Редкостных коней заморских —

Порожденья духов ветра

И резвящихся дельфинов.

❉❉❉❉

Если паинькой ты будешь,

Я тебе зарежу внуков;

Оба — детки хоть куда,

Старости моей услада.

❉❉❉❉

Но за это должен ты

Нам ниспосылать победы —

Слышишь, боженька мой милый,

Пуцливицли, Вицлипуцли?

❉❉❉❉

Сокруши врагов ты наших,

Чужеземцев, что из дальних

Стран, покамест не открытых,

По морю сюда приплыли.

❉❉❉❉

Что их гонит из отчизны?

Голод или злодеянье?

«На родной земле работай

И кормись», — есть поговорка.

❉❉❉❉

Нашим золотом карманы

Набивать они желают

И сулят, что мы на небе

Будем счастливы когда-то!

❉❉❉❉

Мы сначала их считали

Существами неземными,

Грозными сынами солнца,

Повелителями молний.

❉❉❉❉

Но они такие ж люди,

Как и мы, и умерщвленью

Поддаются без труда.

Это испытал мой нож.

❉❉❉❉

Да, они такие ж люди,

Как и мы, — причем иные

Хуже обезьян косматых:

Лица их в густой шерсти;

❉❉❉❉

Многие в своих штанах

Хвост скрывают обезьяний, —

Тем же, кто не обезьяна,

Никаких штанов не нужно.

❉❉❉❉

И в моральном отношенье

Их уродство велико;

Даже, говорят, они

Собственных богов съедают.

❉❉❉❉

Истреби отродье злое

Нечестивых богоедов,

Вицлипуцли, Пуцливицли,

Дай побед нам Вицлипуцли!»

❉❉❉❉

Долго жрец шептался с богом,

И звучит ему в ответ

Глухо, как полночный ветер,

Что камыш озерный зыблет:

❉❉❉❉

«Живодер в кровавой куртке!

Много тысяч ты зарезал,

А теперь свой нож себе же

В тело дряхлое вонзи.

❉❉❉❉

Тотчас выскользнет душа

Из распоротого тела

И по кочкам и корягам

Затрусит к стоячей луже.

❉❉❉❉

Там тебя с приветом спросит

Тетушка, царица крыс:

«Добрый день, душа нагая,

Как племянничку живется?

❉❉❉❉

Вицлипуцствует ли он

На медвяном солнцепеке?

Отгоняет ли Удача

От него и мух и мысли?

❉❉❉❉

Иль скребёт его богиня

Всяких бедствий, Кацлагара,

Черной лапою железной,

Напоенною отравой?»

❉❉❉❉

Отвечай, душа нагая:

«Кланяется Вицлипуцли

И тебе, дурная тварь,

Сдохнуть от чумы желает.

❉❉❉❉

Ты войной его, прельстила.

Твой совет был страшной бездной

Исполняется седое,

Горестное предсказанье

❉❉❉❉

О погибели страны

От злодеев бородатых,

Что на птицах деревянных

Прилетят сюда с востока.

❉❉❉❉

Есть другая поговорка:

Воля женщин — воля божья;

Вдвое крепче воля божья,

Коль решила богоматерь.

❉❉❉❉

На меня она гневится,

Гордая царица неба,

Незапятнанная дева

С чудотворной, вещей силой.

❉❉❉❉

Вот испанских войск оплот.

От ее руки погибну

Я, злосчастный бог индейский,

Вместе с бедной Мексикой».

❉❉❉❉

Поручение исполнив,

Пусть душа твоя нагая

В нору спрячется. Усни,

Чтоб моих не видеть бедствий!

❉❉❉❉

Рухнет этот храм огромный,

Сам же я повергнут буду

Средь дымящихся развалин

И не возвращусь вовеки.

❉❉❉❉

Все ж я не умру; мы, боги,

Долговечней попугаев.

Мы, как и они, линяем

И меняем оперенье.

❉❉❉❉

Я переселюсь в Европу

(Так врагов моих отчизна

Называется) — и там-то

Новую начну карьеру.

❉❉❉❉

В черта обращусь я; — бог

Станет богомерзкой харей;

Злейший враг моих врагов,

Я примусь тогда за дело

❉❉❉❉

Там врагов я стану мучить,

Призраками их пугая.

Предвкушая ад, повсюду

Слышать будут запах серы.

❉❉❉❉

Мудрых и глупцов прельщу я;

Добродетель их щекоткой

Хохотать заставлю нагло,

Словно уличную девку.

❉❉❉❉

Да, хочу я чертом стать,

Шлю приятелям привет мой:

Сатане и Белиалу,

Астароту, Вельзевулу.

❉❉❉❉

А тебе привет особый,

Мать грехов, змея Лилита!

Дай мне стать, как ты, жестоким,

Дай искусство лжи постигнуть!

❉❉❉❉

Дорогая Мексика!

Я тебя спасти не властен,

Но отмщу я страшной местью,

Дорогая Мексика!»

❉❉❉❉