Однажды во дворе на Моховой

Однажды во дворе на Моховой  
стоял я, сжав растерзанный букетик,  
сужались этажи над головой,  
и дом, как увеличенный штакетник,  
меня брал в окруженье (заодно —  
фортификаций требующий ящик  
и столик свежевыкрашенный, но  
тоскующий по грохоту костяшек).  

❉❉❉❉

Был август, месяц ласточек и крыш,  
вселяющий виденья в коридоры,  
из форточек выглядывал камыш,  
за стеклами краснели помидоры.  
И вечер, не заглядывавший вниз,  
просвечивал прозрачные волокна  
и ржавый возвеличивал карниз,  
смеркалось, и распахивались окна.  
Был вечер, и парадное уже  
как клумба потемневшая разбухло.  
Тут и узрел я: в третьем этаже  
маячила пластмассовая кукла.  
Она была, увы, расчленена,  
безжизненна, и (плачь, антибиотик)  
конечности свисали из окна,  
и сумерки приветствовал животик.  

❉❉❉❉

Малыш, рассвирепевший, словно лев,  
ей ножки повыдергивал из чресел.  
Но клею, так сказать, не пожалев,  
папаша ее склеил и повесил  
сушиться, чтоб бедняжку привести  
в порядок. И отшлепать забияку.  
И не предполагал он потрясти  
слонявшегося в сумерки зеваку.  
Он скромен. Океаны переплыв  
в одном (да это слыхано ли?) месте  
(плачь, Амундсен с Папаниным), открыв  
два полюса испорченности вместе.  
Что стоит пребывание на льду  
и самая отважная корзина  
ракеты с дирижаблями — в виду  
откупоренной банки казеина!  

❉❉❉❉

1960-е  

❉❉❉❉