Мирис (Александрия, 340 год)

Чуть только я узнал, что умер Мирис,

я бросился к нему домой, хотя обычно

я ни ногой в жилища христиан —

особенно когда там траур или праздник.

❉❉❉❉

Не удивительно, что я остался

в прихожей, — было трудно не заметить, как родные

покойного косятся на меня:

я замешательство прочел на лицах.

❉❉❉❉

Часть комнаты, в которой он лежал,

была видна оттуда, из прихожей,

где я стоял: богатые ковры

и утварь — золотая и серебряная.

❉❉❉❉

Я плакал — плакал и не прятал слез.

Я понимал, что сборища, гулянья

лишатся смысла после смерти друга.

Я понимал, что больше он не будет

счастливыми беспутными ночами

смеяться рядом и читать стихи

с его завидным чувством греческого лада.

Я понимал, кого и что я потерял —

навеки, безвозвратно потерял, —

ах, сколько нежности вмещало сердце!

❉❉❉❉

Переговариваясь потихоньку,

какие-то старухи обсуждали

его последний день: в руках — все время крест,

и «Господи Исусе» — на устах.

Позднее в комнату, где он лежал, прошли попы,

их было четверо, они творили

усердные молитвы, обращенные к Христу

или к Марии (я не разбираюсь в их обрядах).

❉❉❉❉

Два года, как мы приняли его

в свою компанию. Мы не могли не ведать,

что он христианин. Нам это не мешало.

Он был во всем со всеми нами заодно.

Он меры в наслаждениях не знал

и денег не жалел на развлеченья.

Он не боялся, что его осудят,

отчаянно бросался первым в драку

на улицах ночных, когда случалось

нам повстречаться с нашими врагами.

Он с нами о религии своей

не говорил. Однажды мы сказали,

что в храм Сераписа его возьмем.

Он промолчал, но эта наша шутка

пришлась ему не по душе — теперь я вспомнил.

А вот еще два случая, к примеру:

мы как-то приносили Посейдону

дары — и наш красавец отвернулся;

в другой же раз, когда один из нас воскликнул:

«Да будет к нашему союзу милостив

великий, несравненный Аполлон!»,

«Чур не ко мне!» — отмежевался Мирис

чуть слышно (остальные не расслышали).

❉❉❉❉

За молодую душу сочным басом

молились христианские жрецы,

и я отметил про себя, насколько

у христиан внимательно, до тонкости

продуман этот ритуал, который

предшествует обряду погребенья.

И вдруг невероятное открытие

меня пронзило. Появилось чувство,

как будто Мирис от меня ушел,

такое чувство, что он присоединился

к своим, и я с моим нехристианством

ему чужой. И тут еще одно сомненье

мелькнуло: неужели я ослеп

от страсти, неужели был всегда ему чужим?

Проклятый дом! Скорее прочь отсюда,

покуда Мирис в памяти живет

наперекор всем этим христианам!

❉❉❉❉

Категории стихотворения ✍Константинос Кавафис: Мирис (Александрия, 340 год)