Государыне великой княгине на рождение

Изображу ль души смятенной чувство?  
Могу ль найти согласный с ним язык?  
Что лирный глас и что певца искусство?.  
Ты слышала сей милый первый крик,  
Младенческий привет существованью;  
Ты зрела блеск проглянувших очей  
И прелесть уст, открывшихся дыханью…  
О, как дерзну я мыслию моей  
Приблизиться к сим тайнам наслажденья?  
Он пролетел, сей грозный час мученья;  
Его сменил небесный гость Покой  
И тишина исполненной надежды;  
И, первым сном сомкнув беспечны вежды,  
Как ангел спит твой сын перед тобой…  
О матерь! кто, какой язык земной  
Изобразит сие очарованье?  
Что с жизнию прекрасного дано,  
Что нам сулит в грядущем упованье,  
Чем прошлое для нас озарено,  
И темное к безвестному стремленье,  
И ясное для сердца провиденье,  
И что душа небесного досель  
В самой себе неведомо скрывала —  
То все теперь без слов тебе сказала  
Священная младенца колыбель.  
Забуду ль миг, навеки незабвенный?.  
Когда шепнул мне тихой вести глас,  
Что наступил решительный твой час,-  
Безвестности волнением стесненный,  
Я ободрить мой смутный дух спешил  
На ясный день животворящим взглядом.  
О, как сей взгляд мне душу усмирил!  
Безоблачны, над пробужденным градом,  
Как благодать лежали небеса;  
Их мирный блеск, младой зари краса,  
Всходящая, как новая надежда;  
Туманная, как таинство, одежда  
Над красотой воскреснувшей Москвы;  
Бесчисленны церквей ее главы,  
Как алтари, зажженные востоком,  
И вечный Кремль, протекшим мимо Роком  
Нетронутый свидетель божества,  
И всюду глас святого торжества,  
Как будто глас Москвы преображенной…  
Все, все душе являло ободренной  
Божественный спасения залог.  
И с верою, что близко провиденье,  
Я устремлял свой взор на тот чертог,  
Где матери священное мученье  
Свершалося как жертва в оный час…  
Как выразить сей час невыразимый,  
Когда еще сокрыто все для нас,  
Сей час, когда два ангела незримы,  
Податели конца иль бытия,  
Свидетели страдания безвластны,  
Еще стоят в неведенье, безгласны,  
И робко ждут, что скажет Судия,  
Кому из двух невозвратимым словом  
Иль жизнь, иль смерть велит благовестить?.  
О, что в сей час сбывалось там, под кровом  
Царей, где миг был должен разрешить  
Нам промысла намерение тайно,  
Угадывать я мыслью не дерзал;  
Но сладкий глас мне душу проникал:  
«Здесь Божий мир; ничто здесь не случайно!»  
И верила бестрепетно душа.  
Меж тем, восход спокойно соверша,  
Как ясный Бог, горело солнце славой;  
Из храмов глас молений вылетал;  
И, тишины исполнен величавой,  
Торжественно державный Кремль стоял…  
Казалось, все с надеждой ожидало.  
И в оный час пред мыслию моей  
Минувшее безмолвно воскресало:  
Сия река, свидетель давних дней,  
Протекшая меж стольких поколений,  
Спокойная меж стольких изменений,  
Мне славною блистала стариной;  
И образы великих привидений  
Над ней, как дым, взлетали предо мной;  
Мне чудилось: развертывая знамя,  
На бой и честь скликал полки Донской;  
Пожарский мчал, сквозь ужасы и пламя,  
Свободу в Кремль по трупам поляков;  
Среди дружин, хоругвей и крестов  
Романов брал могущество державы;  
Вводил полки бессмертья и Полтавы  
Чудесный Петр в столицу за собой;  
И праздновать звала Екатерина  
Румянцева с вождями пред Москвой  
Ужасный пир Кагула и Эвксина.  
И, дальние лета перелетев,  
Я мыслию ко близким устремился.  
Давно ль, я мнил, горел здесь Божий гнев?  
Давно ли Кремль разорванный дымился?  
Что зрели мы?. Во прахе дом царей;  
Бесславие разбитых алтарей;  
Святилища, лишенные святыни;  
И вся Москва как гроб среди пустыни.  
И что ж теперь?. Стою на месте том,  
Где супостат ругался над Кремлем,  
Зажженною любуяся Москвою,-  
И тишина святая надо мною;  
Москва жива; в Кремле семья царя;  
Народ, теснясь к ступеням алтаря,  
На празднике великом воскресенья  
Смиренно ждет надежды совершенья,  
Ждет милого пришельца в Божий свет…  
О, как у всех душа заликовала,  
Когда молва в громах Москве сказала  
Исполненный Создателя обет!  
О, сладкий час, в надежде, в страхе жданный!  
Гряди в наш мир, младенец, гость желанный!  
Тебя узрев, коленопреклонен,  
Младой отец пред матерью спасенной  
В жару любви рыдает, слов лишен;  
Перед твоей невинностью смиренной  
Безмолвная праматерь слезы льет;  
Уже Москва своим тебя зовет…  
Но как понять, что в час сей непонятный  
Сбылось с твоей, младая мать, душой?  
О, для нее открылся мир иной.  
Твое дитя, как вестник благодатный,  
О лучшем ей сказало бытии;  
Чистейшие зажглись в ней упованья;  
Не для тебя теперь твои желанья,  
Не о тебе днесь радости твои;  
Младенчества обвитый пеленами,  
Еще без слов, незрящими очами  
В твоих очах любовь встречает он;  
Как тишина, его прекрасен сон;  
И жизни весть к нему не достигала…  
Но уж Судьба свой суд об нем сказала;  
Уже в ее святилище стоит  
Ему испить назначенная чаша.  
Что скрыто в ней, того надежда наша  
Во тьме земной для нас не разрешит…  
Но он рожден в великом граде славы,  
На высоте воскресшего Кремля;  
Здесь возмужал орел наш двоеглавый:  
Кругом него и небо и земля,  
Питавшие Россию в колыбели;  
Здесь жизнь отцов великая была;  
Здесь битвы их за честь и Русь кипели,  
И здесь их прах могила приняла —  
Обманет ли сие знаменованье?.  
Прекрасное Россия упованье  
Тебе в твоем младенце отдает.  
Тебе его младенческие лета!  
От их пелен ко входу в бури света  
Пускай тебе вослед он перейдет  
С душой, на все прекрасное готовой;  
Наставленный: достойным счастья быть,  
Великое с величием сносить,  
Не трепетать, встречая рок суровый,  
И быть в делах времен своих красой.  
Лета пройдут, подвижник молодой,  
Откинувши младенчества забавы,  
Он полетит в путь опыта и славы…  
Да встретит он обильный честью век!  
Да славного участник славный будет!  
Да на чреде высокой не забудет  
Святейшего из званий: человек.  
Жить для веков в величии народном,  
Для блага всех — свое позабывать,  
Лишь в голосе отечества свободном  
С смирением дела свои читать:  
Вот правила царей великих внуку.  
С тобой ему начать сию науку.  
Теперь, едва проснувшийся душой,  
Пред матерью, как будто пред Судьбой,  
Беспечно он играет в колыбели,  
И Радости младые прилетели  
Ее покой прекрасный оживлять;  
Житейское от ней еще далеко…  
Храни ее, заботливая мать;  
Твоя любовь — всевидящее око;  
В твоей любви — святая благодать.  

❉❉❉❉

17-20 апреля 1818  

❉❉❉❉

Категории стихотворения ✍Василий Жуковский: Государыне великой княгине на рождение