Легенда

Господь, ты слышишь? Господь, простишь ли? —

Весна плыла высоко в синеве.

На глухую улицу в полночь вышли

Веселые девушки. Было — две.

Но Третий за ними — за ними следом

Мелькал, неслышный, в луче фонаря.

Он был неведом… одной неведом:

Ей казалось… казалось, близка заря.

Но синей и синее полночь мерцала,

Тая, млея, сгорая полношумной весной.

И одна сказала… «Ты слышишь? — сказала. —

О, как страшно, подруга… быть с тобой».

И была эта девушка в белом… в белом,

А другая — в черном… Твоя ли дочь?

И одна — дрожала слабеньким телом,

А другая — смеялась, бежала в ночь…

Ты слышишь, господи? Сжалься! О, сжалься!

Другая, смеясь, убежала прочь…

И на улице мертвой, пустынной остались…

Остались… Третий, она и ночь.

Но, казалось, близко… Казалось, близко

Трепетно бродит, чуть белеет заря…

Но синий полог упал так низко

И задернул последний свет фонаря.

Был синий полог. Был сумрак долог.

И ночь прошла мимо них, пьяна.

И когда в траве заблестел осколок,

Она осталась совсем одна.

И первых лучей протянулись нити,

И слабые руки схватили нить…

Но уж город, гудя чредою событий,

Где-то там, далеко, начал жить…

Был любовный напиток — в красной пачке кредиток,

И заря испугалась. Но рукою Судьбы

Кто-то городу дал непомерный избыток,

И отравленной пыли полетели столбы.

Подходили соседи и шептались докучно.

Дымно-сизый старик оперся? на костыль —

И кругом стало душно… А в полях однозвучно

Хохотал Невидимка — и разбрасывал пыль.

В этом огненном смерче обняла она крепче

Пыльно-грязной земли раскаленную печь…

Боже правый! Соделай, чтобы твердь стала легче!

Отврати твой разящий и карающий меч!

И откликнулось небо: среди пыли и давки

Появился архангел с убеленной рукой:

Всем казалось — он вышел из маленькой лавки,

И казалось, что был он — перепачкан мукой…

Но уж твердь разрывало. И земля отдыхала.

Под дождем умолкала песня дальних колес…

И толпа грохотала. И гроза хохотала.

Ангел белую девушку в дом свой унес.

❉❉❉❉