Кадиш

Уходят из Варшавы поезда,

И все пустее гетто, все темней,

Глядит в окно чердачная звезда,

Гудят всю ночь, прощаясь, поезда,

И я прощаюсь с памятью своей…

❉❉❉❉

Цыган был вор, цыган был врун,

Но тем милей вдвойне,

Он трогал семь певучих струн

И улыбался мне,

И говорил:»Учись, сынок,

Учи цыганский счет —

Семь дней в неделе создал Бог,

Семь струн в гитаре — черт,

И он ведется неспроста

Тот хитрый счет, пойми,

Ведь даже радуга, и та,

Из тех же из семи

Цветов…»

❉❉❉❉

Осенней медью город опален,

А я — хранитель всех его чудес,

Я неразменным одарен рублем,

Мне ровно дважды семь, и я влюблен

Во всех дурнушек и во всех принцесс!

❉❉❉❉

Осени меня своим крылом,

Город детства с тайнами неназванными,

Счастлив я, что и в беде, и в праздновании

Был слугой твоим и королем.

Я старался сделать все, что мог,

Не просил судьбу ни разу: высвободи!

И скажу на самой смертной исповеди,

Если есть на свете детский Бог:

Всё я, Боже, получил сполна,

Где,в которой расписаться ведомости?

Об одном прошу, спаси от ненависти,

Мне не причитается она.

❉❉❉❉

И вот я врач, и вот военный год,

Мне семью пять, а веку семью два,

В обозе госпитальном кровь и пот,

И кто-то, помню, бредит и поет

Печальные и странные слова:

«Гори, гори, моя звезда,

Звезда любви приветная,

Ты у меня одна заветная,

Другой не будет…»

❉❉❉❉

Ах, какая в тот день приключилась беда,

По дороге затопленной, по лесу,

Чтоб проститься со мною, с чужим, навсегда,

Ты прошла пограничную полосу.

И могли ль мы понять в том году роковом,

Что беда обернется пощадою,

Полинявшее знамя пустым рукавом

Над платформой качалось дощатою.

Наступила внезапно чужая зима,

И чужая, и все-таки близкая,

Шла французская фильма в дрянном «синема»

Барахло торговали австрийское,

Понукали извозчики дохлых коняг,

И в кафе, заколоченном наглухо,

Мы с тобою сидели и пили коньяк,

И жевали засохшее яблоко.

И в молчаньи мы знали про нашу беду,

И надеждой не тешились гиблою,

И в молчаньи мы пили за эту звезду,

Что печально горит над могилою:

«Умру ли я, и над могилою

Гори, сияй…»

❉❉❉❉

Уходят из Варшавы поезда,

И скоро наш черед, как ни крути,

Ну, что ж, гори, гори, моя звезда,

Моя шестиконечная звезда,

Гори на рукаве и на груди!

❉❉❉❉

Окликнет эхо давним прозвищем,

И ляжет снег покровом пряничным,

Когда я снова стану маленьким,

А мир опять большим и праздничным,

Когда я снова стану облаком,

Когда я снова стану зябликом,

Когда я снова стану маленьким,

И снег опять запахнет яблоком,

Меня снесут с крылечка, сонного,

И я проснусь от скрипа санного,

Когда я снова стану маленьким,

И мир чудес открою заново.

❉❉❉❉

…Звезда в окне и на груди — звезда,

И не поймешь, которая ясней,

Гудят всю ночь, прощаясь, поезда,

Глядит в окно вечерняя звезда,

А я прощаюсь с памятью моей…

❉❉❉❉

А еще жила в «Доме сирот» девочка Натя. После

тяжелой болезни она не могла ходить, но она

очень хорошо рисовала и сочиняла песенки — вот одна

из них — ПЕСЕНКА ДЕВОЧКИ НАТИ ПРО КОРАБЛИК

❉❉❉❉

Я кораблик клеила

Из цветной бумаги,

Из коры и клевера,

С клевером на флаге.

Он зеленый, розовый,

Он в смолистых каплях,

Клеверный, березовый,

Славный мой кораблик,

Славный мой кораблик.

❉❉❉❉

А когда забулькают ручейки весенние,

Дальнею дорогою, синевой морской,

Поплывет кораблик мой к острову Спасения,

Где ни войн, ни выстрелов, — солнце и покой.

❉❉❉❉

Я кораблик ладила,

Пела, словно зяблик,

Зря я время тратила, —

Сгинул мой кораблик.

Не в грозовом отблеске,

В буре, урагане —

Попросту при обыске

Смяли сапогами…

Смяли сапогами…

❉❉❉❉

Но когда забулькают ручейки весенние,

В облаках приветственно протрубит журавль,

К солнечному берегу, к острову Спасения

Чей-то обязательно доплывет корабль!

❉❉❉❉

Когда-нибудь, когда вы будете вспоминать имена

героев, не забудьте, пожалуйста, я очень прошу

вас, не забудьте Петра Залевского, бывшего

гренадера, инвалида войны, служившего сторожем

у нас в «Доме сирот» и убитого польскими

полицаями во дворе осенью 1942 года.

❉❉❉❉

Он убирал наш бедный двор,

Когда они пришли,

И странен был их разговор,

Как на краю земли,

Как разговор у той черты,

Где только «нет» и «да» —

Они ему сказали:»Ты,

А ну, иди сюда!»

Они спросили:»Ты поляк?»

И он сказал :»Поляк».

Они спросили:»Как же так?»

И он сказал:» Вот так».

«Но ты ж, культяпый, хочешь жить,

Зачем же , черт возьми,

Ты в гетто нянчишься, как жид,

С жидовскими детьми?!

К чему, — сказали, — трам-там-там,

К чему такая спесь?!

Пойми, — сказали, — Польша там!»

А он ответил:»Здесь!

И здесь она и там она,

Она везде одна —

Моя несчастная страна,

Прекрасная страна».

И вновь спросили:»Ты поляк?»

И он сказал:»Поляк».

«Ну, что ж , — сказали,- Значит, так?»

И он ответил:»Так».

«Ну, что ж, — сказали, — Кончен бал!»

Скомандовали:»Пли!»

И прежде, чем он сам упал,

Упали костыли,

И прежде, чем пришли покой

И сон, и тишина,

Он помахать успел рукой

Глядевшим из окна.

…О, дай мне, Бог, конец такой,

Всю боль испив до дна,

В свой смертный миг махнуть рукой

Глядящим из окна!

❉❉❉❉

А потом наступил такой день,когда «Дому сирот»,

детям и воспитателям было приказано явиться с

вещами на Умшлягплац Гданьского вокзала (так называлась

площадь у Гданьского вокзала при немцах).

❉❉❉❉

Эшелон уходит ровно в полночь,

Паровоз-балбес пыхтит — Шалом! —

Вдоль перрона строем стала сволочь,

Сволочь провожает эшелон.

❉❉❉❉

Эшелон уходит ровно в полночь,

Эшелон уходит прямо в рай,

Как мечтает поскорее сволочь

Донести, что Польша — «юденфрай».

❉❉❉❉

«Юденфрай» Варшава, Познань, Краков,

Весь протекторат из края в край

В черной чертовне паучьих знаков,

Ныне и вовеки — «юденфрай»!

❉❉❉❉

А на Умшлягплаце у вокзала

Гетто ждет устало — чей черед?

И гремит последняя осанна

Лаем полицая — «Дом сирот!»

❉❉❉❉

Шевелит губами переводчик,

Глотка пересохла, грудь в тисках,

Но уже поднялся старый Корчак

С девочкою Натей на руках.

❉❉❉❉

Знаменосец, козырек заломом,

Чубчик вьется, словно завитой,

И горит на знамени зеленом

Клевер, клевер, клевер золотой.

❉❉❉❉

Два горниста поднимают трубы,

Знаменосец выпрямил грифко,

Детские обветренные губы

Запевают грозно и легко:

«Наш славный поход начинается просто,

От Старого Мяста до Гданьского моста,

И дальше, и с песней, построясь по росту,

К варшавским предместьям, по Гданьскому мосту!

По Гданьскому мосту!

❉❉❉❉

По улицам Гданьска, по улицам Гданьска

Шагают девчонки Марыся и Даська,

А маленький Боля, а рыженький Боля

Застыл, потрясенный, у края прибоя,

У края…»

❉❉❉❉

Пахнет морем, теплым и соленым,

Вечным морем и людской тщетой,

И горит на знамени зеленом

Клевер, клевер, клевер золотой!

❉❉❉❉

Мы проходим по-трое, рядами,

Сквозь кордон эсэсовских ворон…

Дальше начинается преданье,

Дальше мы выходим на перрон.

❉❉❉❉

И бежит за мною переводчик,

Робко прикасается к плечу, —

«Вам разрешено остаться, Корчак»,-

Если верить сказке, я молчу.

❉❉❉❉

К поезду, к чугунному парому,

Я веду детей, как на урок,

Надо вдоль вагонов по перрону,

Вдоль, а мы шагаем поперек.

❉❉❉❉

Рваными ботинками бряцая,

Мы идем не вдоль, а поперек,

И берут, смешавшись, полицаи

Кожаной рукой под козырек.

❉❉❉❉

И стихает плач в аду вагонном,

И над всей прощальной маятой —

Пламенем на знамени зеленом —

Клевер, клевер, клевер золотой.

❉❉❉❉

Может, в жизни было по-другому,

Только эта сказка вам не врет,

К своему последнему вагону,

К своему чистилищу-вагону,

К пахнущему хлоркою вагону

С песнею подходит «Дом сирот»:

❉❉❉❉

«По улицам Лодзи, по улицам Лодзи,

Шагают ужасно почтенные гости,

Шагают мальчишки, шагают девчонки,

И дуют в дуделки, и крутят трещотки…

И крутят трещотки!

❉❉❉❉

Ведут нас дороги, и шляхи, и тракты,

В снега Закопани, где синие Татры,

На белой вершине — зеленое знамя,

И вся наша медная Польша под нами,

Вся Польша…»

❉❉❉❉

…И тут кто-то, не выдержав, дал сигнал к

отправлению — и эшелон Варшава — Треблинка задолго

до назначенного срока, (случай совершенно невероятный)

тронулся в путь…

❉❉❉❉

Вот и кончена песня.

Вот и смолкли трещетки.

Вот и скорчено небо

В переплете решетки.

И державе своей

Под вагонную тряску

Сочиняет король

Угомонную сказку…

❉❉❉❉

Итак, начнем, благословясь…

Лет сто тому назад

В своем дворце неряха-князь

Развел везде такую грязь,

Что был и сам не рад,

И, как-то, очень рассердясь,

Призвал он маляра.

«А не пора ли, — молвил князь,-

Закрасить краской эту грязь?»

Маляр сказал:»Пора,

Давно пора, вельможный князь,

Давным-давно пора».

И стала грязно-белой грязь,

И стала грязно-желтой грязь,

И стала грязно-синей грязь

Под кистью маляра.

А потому что грязь — есть грязь,

В какой ты цвет ее ни крась.

❉❉❉❉

Нет, некстати была эта сказка, некстати,

И молчит моя милая чудо-держава,

А потом неожиданно голосом Нати

Невпопад говорит:»До свиданья, Варшава!»

❉❉❉❉

И тогда, как стучат колотушкой по шпалам,

Застучали сердца колотушкой по шпалам,

Загудели сердца:»Мы вернемся в Варшаву!

Мы вернемся, вернемся, вернемся в Варшаву!»

❉❉❉❉

По вагонам, подобно лесному пожару,

Из вагона в вагон, от состава к составу,

Как присяга гремит:»Мы вернемся в Варшаву!

Мы вернемся, вернемся, вернемся в Варшаву!

❉❉❉❉

Пусть мы дымом истаем над адовым пеклом,

Пусть тела превратятся в горючую лаву,

Но дождем, но травою, но ветром, но пеплом,

Мы вернемся, вернемся, вернемся в Варшаву!»

❉❉❉❉

А мне-то, а мне что делать?

И так мое сердце — в клочьях!

Я в том же трясусь вагоне,

И в том же горю пожаре,

Но из года семидесятого

Я вам кричу:»Пан Корчак!

Не возвращайтесь!

Вам страшно будет в этой Варшаве!

❉❉❉❉

Землю отмыли добела,

Нету ни рвов, ни кочек,

Гранитные обелиски

Твердят о бессмертной славе,

Но слезы и кровь забыты,

Поймите это, пан Корчак,

И не возвращайтесь,

Вам стыдно будет в этой Варшаве!

❉❉❉❉

Дали зрелищ и хлеба,

Взяли Вислу и Татры,

Землю, море и небо,

Всё, мол, наше, а так ли?!

❉❉❉❉

Дня осеннего пряжа

С вещим зовом кукушки

Ваша? Врете, не ваша!

Это осень Костюшки!

❉❉❉❉

Небо в пепле и саже

От фабричного дыма

Ваше? Врете, не ваше!

Это небо Тувима!

❉❉❉❉

Сосны — гордые стражи

Там, над Балтикой пенной,

Ваши? Врете, не ваши!

Это сосны Шопена!

❉❉❉❉

Беды плодятся весело,

Радость в слезах и корчах,

И много ль мы видели радости

На маленьком нашем шаре?!

Не возвращайтесь в Варшаву,

Я очень прошу Вас, пан Корчак,

Не возвращайтесь,

Вам нечего делать в этой Варшаве!

❉❉❉❉

Паясничают гомункулусы,

Геройские рожи корчат,

Рвется к нечистой власти

Орава речистой швали…

Не возвращайтесь в Варшаву,

Я очень прошу Вас, пан Корчак!

Вы будете чужеземцем

В Вашей родной Варшаве!

❉❉❉❉

А по вечерам все так же играет музыка. Музыка,

музыка, как ни в чем не бывало:

Сэн-Луи блюз — ты во мне как боль, как ожог,

Сэн-Луи блюз — захлебывается рожок!

На пластинках моно и стерео,

Горячей признанья в любви,

Поет мой рожок про дерево

Там, на родине, в Сэн-Луи.

❉❉❉❉

Над землей моей отчей выстрелы

Пыльной ночью, все бах да бах!

Но гоните монету, мистеры,

И за выпивку, и за баб!

❉❉❉❉

А еще, ну, прямо комедия,

А еще за вами должок —

Выкладывайте последнее

За то, что поет рожок!

❉❉❉❉

А вы сидите и слушаете,

И с меня не сводите глаз,

Вы платите деньги и слушаете,

И с меня не сводите глаз,

❉❉❉❉

Вы жрете, пьете и слушаете,

И с меня не сводите глаз,

И поет мой рожок про дерево,

На котором я вздерну вас!

Да-с! Да-с! Да-с!

❉❉❉❉

Я никому не желаю зла, не умею,просто не знаю,

как это делается.

Как я устал повторять бесконечно все то же и то же,

Падать, и вновь на своя возвращаться круги.

Я не умею молиться, прости меня, Господи Боже,

Я не умею молиться, прости меня и помоги!..

❉❉❉❉