Видок печальный, дух изгнанья

1

❉❉❉❉

Видок печальный, дух изгнанья,

Коптел над «Северной пчелой»,

И лучших дней воспоминанья

Пред ним теснилися толпой,

Когда он слыл в всеобщем мненье

Учеником Карамзина

И в том не ведала сомненья

Его блаженная душа.

Теперь же ученик унылый

Унижен до рабов его,

И много, много… и всего

Припомнить не имел он силы.

❉❉❉❉

2

❉❉❉❉

В литературе он блуждал

Давно без цели и приюта;

Вослед за годом год бежал,

Как за минутою минута,

Однообразной чередой.

Ничтожной властвуя «Пчелой»,

Он клеветал без наслажденья,

Нигде искусству своему

Он не встречал сопротивленья —

И врать наскучило ему.

❉❉❉❉

3

❉❉❉❉

И непротертыми глазами

На «Сын Отечества» взирал,

Масальский прозой и стихами

Пред ним, как жемчугом, блистал.

А Кукольник, палач банкротов,

С пивною кружкою в руке,

Ревел — а хищный Брант и Зотов,

За ним следя невдалеке,

Его с почтеньем поддержали.

И Феба пьяные сыны

Среди пустынной тишины

Его в харчевню провожали.

И дик, и грязен был журнал,

Как переполненный подвал…

Но мой Фиглярин облил супом

Творенья друга своего,

И на челе его преглупом

Не отразилось ничего.

❉❉❉❉

4

❉❉❉❉

И вот пред ним иные мненья

В иных обертках зацвели:

То «Библиотеку для чтенья»

Ему от Греча принесли.

Счастливейший журнал земли!

Какие дивные рассказы

Брамбеус по свету пустил

И в «Библиотеку» вклеил.

Стихи блестящи, как алмазы,

И не рецензию, а брань

Глаголет всякая гортань.

Но, кроме зависти холодной,

Журнала блеск не возбудил

В душе Фиглярина бесплодной

Ни новых чувств, ни новых сил.

Всего, что пред собой он видел,

Боялся он, всё ненавидел.

❉❉❉❉