Не тот

В. Я. Брюсову

❉❉❉❉

I

❉❉❉❉

Сомненье, как луна, взошло опять,

и помысл злой

стоит, как тать,—

осенней мглой.

❉❉❉❉

Над тополем, и в небе, и в воде

горит кровавый рог.

О, где Ты, где,

великий Бог!..

❉❉❉❉

Откройся нам, священное дитя…

О, долго ль ждать,

шутить, грустя,

и умирать?

❉❉❉❉

Над тополем погас кровавый рог.

В тумане Назарет.

Великий Бог!..

Ответа нет.

❉❉❉❉

II

❉❉❉❉

Восседает меж белых камней

на лугу с лучезарностью кроткой

незнакомец с лазурью очей,

с золотою бородкой.

❉❉❉❉

Мглой задернут восток…

Дальний крик пролетающих галок.

И плетет себе белый венок

из душистых фиалок.

❉❉❉❉

На лице его тени легли.

Он поет — его голос так звонок.

Поклонился ему до земли.

Стал он гладить меня, как ребенок.

❉❉❉❉

Горбуны из пещеры пришли,

повинуясь закону.

Горбуны поднесли

золотую корону.

❉❉❉❉

«Засиял ты, как встарь…

Мое сердце тебя не забудет.

В твоем взоре, о царь,

все что было, что есть и что будет.

❉❉❉❉

И береза, вершиной скользя

в глубь тумана, ликует…

Кто-то, Вечный, тебя

зацелует!»

❉❉❉❉

Но в туман удаляться он стал.

К людям шел разгонять сон их жалкий.

И сказал,

прижимая, как скипетр, фиалки:

❉❉❉❉

«Побеждаеши сим!»

Развевалась его багряница.

Закружилась над ним,

глухо каркая, черная птица.

❉❉❉❉

III

❉❉❉❉

Он — букет белых роз.

Чаша он мировинного зелья.

Он, как новый Христос,

просиявший учитель веселья.

❉❉❉❉

И любя, и грустя,

всех дарит лучезарностью кроткой.

Вот стоит, как дитя,

с золотисто-янтарной бородкой.

❉❉❉❉

«О, народы мои,

приходите, идите ко мне.

Песнь о новой любви

я расслышал так ясно во сне.

❉❉❉❉

Приходите ко мне.

Мы воздвигнем наш храм.

Я грядущей весне

свое жаркое сердце отдам.

❉❉❉❉

Приношу в этот час,

как вечернюю жертву, себя…

Я погибну за вас,

беззаветно смеясь и любя…

❉❉❉❉

Ах, лазурью очей

я омою вас всех.

Белизною моей

успокою ваш огненный грех»…

❉❉❉❉

IV

❉❉❉❉

И он на троне золотом,

весь просиявший, восседая,

волшебно-пламенным вином

нас всех безумно опьяняя,

❉❉❉❉

ускорил ужас роковой.

И хаос встал, давно забытый.

И голос бури мировой

для всех раздался вдруг, сердитый.

❉❉❉❉

И на щеках заледенел

вдруг поцелуй желанных губок.

И с тяжким звоном полетел

его вина червонный кубок.

❉❉❉❉

И тени грозные легли

от стран далекого востока.

Мы все увидели вдали

седобородого пророка.

❉❉❉❉

Пророк с волненьем грозовым

сказал: «Антихрист объявился»…

И хаос бредом роковым

вкруг нас опять зашевелился.

❉❉❉❉

И с трона грустный царь сошел,

в тот час повитый тучей злою.

Корону сняв, во тьму пошел

от нас с опущенной главою.

❉❉❉❉

V

❉❉❉❉

Ах, запахнувшись в цветные тоги,

восторг пьянящий из кубка пили.

Мы восхищались, и жизнь, как боги,

познаньем новым озолотили.

❉❉❉❉

Венки засохли и тоги сняты,

дрожащий светоч едва светится.

Бежим куда-то, тоской объяты,

и мрак окрестный бедой грозится.

❉❉❉❉

И кто-то плачет, охвачен дрожью,

охвачен страхом слепым: «Ужели

все оказалось безумством, ложью,

что нас манило к высокой цели?»

❉❉❉❉

Приют роскошный — волшебств обитель,

где восхищались мы знаньем новым,—

спалил нежданно разящий мститель

в час полуночи мечом багровым.

❉❉❉❉

И вот бежим мы, бежим, как тати,

во тьме кромешной, куда — не знаем,

тихонько ропщем, перечисляем

недостающих отсталых братии.

❉❉❉❉

VI

❉❉❉❉

О, мой царь!

Ты запутан и жалок.

Ты, как встарь,

притаился средь белых фиалок.

❉❉❉❉

На закате блеск вечной свечи,

красный отсвет страданий —

золотистой парчи

пламезарные ткани.

❉❉❉❉

Ты взываешь, грустя,

как болотная птица…

О, дитя,

вся в лохмотьях твоя багряница.

❉❉❉❉

Затуманены сном

наплывающей ночи

на лице снеговом

голубые безумные очи.

❉❉❉❉

О, мой царь,

о, бесцарственно-жалкий,

ты, как встарь,

на лугу собираешь фиалки.

❉❉❉❉