Сиротские подарки

I

❉❉❉❉

Нет света в комнате, но в сумраке теней

Спросонья шепоток детишек тем слышней;

С ребенком шепчется ребенок оробелый,

Едва колышется над ними полог белый;

Птиц в небе тяготит густеющая мгла,

Так что дрожат у них от холода крыла,

И Новый год идет в тиши настороженной,

Окутан мантией своею заснеженной;

Смеется, плачет он, поет, хоть сам продрог…

❉❉❉❉

II

❉❉❉❉

Под белым пологом чуть слышный говорок.

Детишки шепчутся, как шепчутся ночами,

Едва разбужены невнятными речами.

Они дрожат, едва заслышав резкий звук

Рассвета зимнего, столь явственный вокруг,

Что, кажется, металл звенит в стеклянной сфере…

В холодной комнате, как в ледяной пещере,

Сквозняк, особенно пронзительный в углу;

Одежды мрачные пылятся на полу —

Приметы траура; здесь, видно, скорбь витает;

И, значит, в комнате кого-то не хватает,

Неужто малышам не улыбнулась мать,

Чтобы могли они спокойно задремать?

Вам хочется спросить: а по какой причине

Вчера забыла мать раздуть огонь в камине,

Ушла, не подоткнув пуховых одеял,

Хотя мороз ночной за окнами стоял,

Как не предвидела рассветной лютой стужи,

Благословить забыв детей своих к тому же?

Кто, кроме матери, гнездо для них совьет,

Чтобы не знать им бурь и тягостных забот,

Как пташкам, чей приют — обветренные ветки,

Среди которых сны прекрасные не редки!

Как холодно в гнезде! Где перышки, где пух?

Испуганы птенцы — и жалуются вслух

В дыханье ледяном безжалостной метели.

❉❉❉❉

III

❉❉❉❉

Вы угадали, да, птенцы осиротели.

Нет больше матери, отец в краях чужих;

Лишь нянька старая заботится о них.

Их мысли смутные пока еще не четки,

Но пробуют они перебирать, как четки,

Воспоминания о прошлых временах,

Четырехлетние, в промерзнувших стенах.

Ах, утро дивное! Во сне подарки снились;

Чудесный сон и явь теперь соединились!

В прозрачном золоте конфеты с мишурой,

Игрушки разные, беспечный, пестрый рой,

То пляшущий вокруг в роскошном, звучном блеске,

То исчезающий под сенью занавески.

Проснешься поутру, глаза себе протрешь,

И сразу чувствуешь, как этот мир хорош;

Волос не причесав, бежишь ты в нетерпенье;

В твоих глазенках свет, в сердечке детском пенье;

И ты, растроганный малейшим пустяком,

К дверям родительским подкравшись босиком,

В одной рубашке к ним врываешься, ликуя,

И на твоих губах отрада поцелуя.

❉❉❉❉

IV

❉❉❉❉

Звучавшие не раз прекрасные слова!

Неужто минули навеки торжества?

В камине поутру горел огонь, бывало,

И пламя комнату в морозы согревало;

Плясали отблески, а это добрый знак,

Когда на мебели поблескивает лак;

Обычно без ключей пылился шкаф просторный;

Стоял он запертый, коричневый и черный.

Где ключ? Не странно ли? Недвижно шкаф стоит,

Он тайны дивные, наверное, таит;

В шкафу диковинок, пожалуй, целый ворох;

Недаром слышится оттуда смутный шорох.

Опять родителей сегодня дома нет,

Неосвещенный дом камином не согрет;

Потеряны ключи от незабвенной сказки.

Нет ни родителей, ни радости, ни ласки.

И вправду к малышам неласков Новый год.

В пустынной комнате расплачутся вот-вот;

Глазенки синие увлажнены слезами;

В них можно прочитать: пора вернуться маме!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

❉❉❉❉

V

❉❉❉❉

И снова малыши заснули в тишине,

Но, безутешные, не плачут ли во сне?

Дышать им тяжело, у них распухли веки;

Сердечко детское не заживет вовеки.

Но ангел осушить им слезы поспешил

И в этом тяжком сне отрадный сон внушил;

Такой отрадный сон, что губы трепетали,

И, кажется, они блаженно лепетали.

Им снилось, что поднять им головы пора,

Что начинается другая жизнь с утра,

Что взор блуждающий рассеял заблужденье

И в розовом раю настало пробужденье.

Для них поет очаг в сиянии дневном,

Радушно небеса синеют за окном,

Преображается земля полунагая,

Оцепенение сквозь сон превозмогая,

Как будто солнце к ней, возлюбленной, пришло,

Вся в красном комната, в которой так тепло!

Одежды темной нет уже вблизи постели,

Не дует больше в дверь, не дует больше в щели,

Волшебница была здесь только что, да-да!

Два крика радостных послышалось тогда.

Луч розовый сверкнул, пробившись очень кстати,

И что-то вспыхнуло у маминой кровати.

Два медальона там на коврике лежат,

Веселый перламутр и сумрачный гагат,

Посеребренные, но каждый в черной раме;

На них читаются два слова: «НАШЕЙ МАМЕ!»

❉❉❉❉