Памяти Николая Дмоховского

Что-то часто стал вспоминать о Коле.

Погулять его отпустили, что ли,

поглядеть на здешнюю жизнь мою, —

но о чем он хочет сказать, сбегая

Из родного края его, из рая?

Я и впрямь уверен, что он в раю.

❉❉❉❉

Да и где же, вправду, как не в Эдеме?

Не в одной же огненной яме с теми,

Кто послал его добывать руду,

Доходить в Норильске, молясь на пайку, —

за пустую шутку, смешную байку?

За него им точно гореть в аду.

❉❉❉❉

Оттого он, видно, и сел в тридцатых,

Что не смог вписаться в наземный ад их —

Сын поляка, ссыльного бунтаря,

гитарист, хохмач, балагур беспечный,

громогласный, шумный ребенок вечный,

Пустозвон, по совести говоря.

❉❉❉❉

На изрядный возраст его не глядя,

Я к нему обращался без всяких «дядя»

И всегда на ты — никогда на вы,

не нуждаясь в каком-либо этикете,

потому что оба мы были дети

И имели нимб вокруг головы.

❉❉❉❉

Он являлся праздничный, длинный, яркий,

Неизменно мне принося подарки —

Большей частью вафли. Из всех сластей

Эти вафли он уважал особо.

Шоколадный торт, например, до гроба

Оставался одной из его страстей.

❉❉❉❉

На гитаре мог он играть часами,

потрясая желтыми волосами,

Хохоча, крича, приходя в экстаз,

Так что муж соседки, безумно храбрый,

К нам стучался снизу своею шваброй

(Все соседи мало любили нас).

❉❉❉❉

Он любил фантастику — Лема, Кларка.

Он гулял со мной по дорожкам парка,

Близ Мосфильма — чистый monsieur l’Abbe,

Он щелчками лихо швырял окурки,

Обучал меня непременной «Мурке»,

Но всегда молчал о своей судьбе.

❉❉❉❉

Он писал картины — каков характер! —

В основном пейзажи чужих галактик:

То глазастый кактус глядит в упор,

То над желто-белой сухой пустыней

Птичий клин — клубящийся, дымно-синий,

По пути на дальние с ближних гор.

❉❉❉❉

Полагаю, теперь он в таких пейзажах,

Ибо мир людей ему был бы тяжек,

А любил он космос, тела ракет,

Силуэты гор, низверженье ливней,

И еще нездешней, еще предивней —

Но чего мы любим, того здесь нет.

❉❉❉❉

В раннем детстве я на него молился,

Подрастая, несколько отдалился,

А потом и темы искал с трудом,

Но душа моя по привычке старой

наполнялась счастьем, когда с гитарой,

в вечной «бабочке», он заявлялся в дом.

❉❉❉❉

Он был другом дома сто лет и боле.

Я не помню нашей семьи без Коли.

Подражая Коле, я громко ржал,

Начинал курить, рисовал пейзажи,

У меня и к мату привычка та же…

Он меня и в армию провожал.

❉❉❉❉

И пока я там в сапогах и форме,

Строевым ходил и мечтал о корме, —

за полгода Колю сгубил нефрит.

Так что мне осталась рисунков пара,

Да его слова, да его гитара,

Да его душа надо мной парит.

❉❉❉❉

Умирал он тяжко, в больничной койке.

Даже смерти легкой не дали Кольке.

Что больницы наши? — та же тюрьма…

Он не ладил с сестрами и врачами,

вырывал катетер, кричал ночами,

под конец он просто сошел с ума.

❉❉❉❉

Вот теперь и думаю я об этой

Тяжкой жизни, сгинувшей, невоспетой,

О тюрьме, о старческом злом гроше

С пенсионной северною надбавкой,

Магазинах с давках, судьбе с удавкой —

И о дивно легкой его душе.

❉❉❉❉

Я не знаю, как она уцелела

в непрерывных, адских терзаньях тела,

Я понять отчаялся, почему

Так решил верховный судья на небе,

Что тягчайший, худший, жалчайший жребий

Из мильона прочих выпал ему.

❉❉❉❉

Он, рожденный лишь для веселой воли, —

Доказать его посылали, что ли,

Что земля сурова, что жизнь грязна,

Что любую влагу мы здесь засушим,

что не место в мире веселым душам,

что на нашей родине жить нельзя?

❉❉❉❉

Коля, сделай что-нибудь! Боже, Боже,

Помоги мне выбраться! Я ведь тоже

золотая песчинка в твоей горсти.

Мне противна зрелость, суровость, едкость,

Я умею счастье, а это редкость,

но науку эту забыл почти.

❉❉❉❉

Да и как тут выживешь, сохраняя

Эту радость, это дыханье рая, —

Сочиняя за ночь по пять статей,

Да плевать на них, я работал с детства,

но куда мне, Коля, куда мне деться

От убогих старцев, больных детей,

❉❉❉❉

От кошмаров мира, от вечных будней?

На земле становится многолюдней,

но еще безвыходней и серей.

Этот мир засасывает болотом,

Сортирует нас по взводам и ротам

И швыряет в пасти своих зверей.

❉❉❉❉

О какой вы смеете там закалке

Говорить? Давно мне смешны и жалки

все попытки оправдывать божество.

В этой вечной горечи, в лютой скуке,

В этом холоде — нет никакой науки.

Под бичом не выучишь ничего.

❉❉❉❉

Как мне выжить, Коля, когда мне ведом

Этот мир с его беспрерывным бредом,

Мир больниц, казарм, палачьих утех,

Голодовок, выправок, маршировок,

Ледяных троллейбусных остановок —

Это тоже пытка, не хуже тех?

❉❉❉❉

Оттого-то, может быть, оттого-то

в этой маске мирного идиота

Ты бродил всю жизнь по своей стране.

Может быть, и впрямь ты ушел в изгнанье

Добровольное, отключив сознанье?

Но и этот выход не светит мне.

❉❉❉❉

Я забыл, как радоваться. Я знаю,

Как ответить местному негодяю,

Как посбить его людоедский пыл,

Как прижаться к почве, страшась обстрела,

Как ласкать и гладить чужое тело…

Я забыл, как радоваться. Забыл.

❉❉❉❉

Для чего гостил ты, посланник света,

в тех краях, где грех вспоминать про это,

где всего-то радости — шоколад,

где царит норильский железный холод,

где один и тот же вселенский молот

То дробит стекло, то плющит булат?

❉❉❉❉

1996

❉❉❉❉