Ты поскачешь во мраке, по бескрайним холодным холмам

Ты поскачешь во мраке, по бескрайним холодным холмам,  
вдоль березовых рощ, отбежавших во тьме, к треугольным домам,  
вдоль оврагов пустых, по замерзшей траве, по песчаному дну,  
освещенный луной, и ее замечая одну.  
Гулкий топот копыт по застывшим холмам — это не с чем сравнить,  
это ты там, внизу, вдоль оврагов ты вьешь свою нить,  
там куда-то во тьму от дороги твоей отбегает ручей,  
где на склоне шуршит твоя быстрая тень по спине кирпичей.  

❉❉❉❉

Ну и скачет же он по замерзшей траве, растворяясь впотьмах,  
возникая вдали, освещенный луной, на бескрайних холмах,  
мимо черных кустов, вдоль оврагов пустых, воздух бьет по лицу,  
говоря сам с собой, растворяется в черном лесу.  
Вдоль оврагов пустых, мимо черных кустов, — не отыщется след,  
даже если ты смел и вокруг твоих ног завивается свет,  
все равно ты его никогда ни за что не сумеешь догнать.  
Кто там скачет в холмах… я хочу это знать, я хочу это знать.  

❉❉❉❉

Кто там скачет, кто мчится под хладною мглой, говорю,  
одиноким лицом обернувшись к лесному царю, —  
обращаюсь к природе от лица треугольных домов:  
кто там скачет один, освещенный царицей холмов?  
Но еловая готика русских равнин поглощает ответ,  
из распахнутых окон бьет прекрасный рояль, разливается свет,  
кто-то скачет в холмах, освещенный луной, возле самых небес,  
по застывшей траве, мимо черных кустов. Приближается лес.  

❉❉❉❉

Между низких ветвей лошадиный сверкнет изумруд.  
Кто стоит на коленях в темноте у бобровых запруд,  
кто глядит на себя, отраженного в черной воде,  
тот вернулся к себе, кто скакал по холмам в темноте.  
Нет, не думай, что жизнь — это замкнутый круг небылиц,  
ибо сотни холмов — поразительных круп кобылиц,  
из которых в ночи, но при свете луны, мимо сонных округ,  
засыпая во сне, мы стремительно скачем на юг.  

❉❉❉❉

Обращаюсь к природе: это всадники мчатся во тьму,  
создавая свой мир по подобию вдруг твоему,  
от бобровых запруд, от холодных костров пустырей  
до громоздких плотин, до безгласной толпы фонарей.  
Все равно — возвращенье… Все равно даже в ритме баллад  
есть какой-то разбег, есть какой-то печальный возврат,  
даже если Творец на иконах своих не живет и не спит,  
появляется вдруг сквозь еловый собор что-то в виде копыт.  

❉❉❉❉

Ты, мой лес и вода! кто объедет, а кто, как сквозняк,  
проникает в тебя, кто глаголет, а кто обиняк,  
кто стоит в стороне, чьи ладони лежат на плече,  
кто лежит в темноте на спине в леденящем ручье.  
Не неволь уходить, разбираться во всем не неволь,  
потому что не жизнь, а другая какая-то боль  
приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна,  
лишь вершины во тьме непрерывно шумят, словно маятник сна.  

❉❉❉❉

1962  

❉❉❉❉

* В сб. ФВ под заглавием «Лесная баллада».  

❉❉❉❉