В Орде

За степью, в приволжских песках,  
Широкое, алое солнце тонуло.  
Ребенок уснул у тебя на руках,  
Ты вышла из душной кибитки, взглянула  
На кровь, что в зеркальные соли текла,  
На солнце, лежавшее точно на блюде,—  
И сладкой отрадой степного, сухого тепла  
Подуло в лицо твое, в потные смуглые груди.  
Великий был стан за тобой:  
Скрипели колеса, верблюды ревели,  
Костры, разгораясь, в дыму пламенели  
И пыль поднималась багровою тьмой.  
Ты, девочка, тихая сердцем и взором,  
Ты знала ль в тот вечер, садясь на песок,  
Что сонный ребенок, державший твой темный сосок,  
Тот самый Могол, о котором  
Во веки веков не забудет земля?  
Ты знала ли, Мать, что и я  
Восславлю его,— что не надо мне рая,  
Христа, Галилеи и лилий ее полевых,  
Что я не смиреннее их —  
Аттилы, Тимура, Мамая,  
Что я их достоин, когда,  
Наскучив таиться за ложью,  
Рву древнюю хартию божью,  
Насилую, режу, и граблю, и жгу города?  
Погасла за степью слюда,  
Дрожащее солнце в песках потонуло.  
Ты скучно в померкшее небо взглянула  
И, тихо вздохнувши, опять опустила глаза…  
Несметною ратью чернели воза,  
В синеющей ночи прохладой и горечью дуло.  

❉❉❉❉

27 июня 1916  

❉❉❉❉