Зовет нас жизнь: идем, мужаясь, все мы

Зовет нас жизнь: идем, мужаясь, все мы;  
Но в краткий час, где стихнет гром невзгод,  
И страсти спят, и споры сердца немы,—  
Дохнет душа среди мирских забот,  
И вдруг мелькнут далекие эдемы,  
И думы власть опять свое берет.  

❉❉❉❉

Остановясь горы на половине,  
Пришлец порой кругом бросает взгляд:  
За ним цветы и майский день в долине,  
А перед ним — гранит и зимний хлад.  
Как он, вперед гляжу я реже ныне,  
И более гляжу уже назад.  

❉❉❉❉

Там много есть, чего не встретить снова;  
Прелестна там и радость и беда;  
Там много есть любимого, святого,  
Разбитого судьбою навсегда.  
Ужели всё душа забыть готова?  
Ужели всё проходит без следа?  

❉❉❉❉

Ужель вы мне — безжизненные тени,  
Вы, взявшие с меня, в моей весне,  
Дань жарких слез и горестных борений,  
Погибшие! ужель вы чужды мне  
И помнитесь, среди сердечной лени,  
Лишь изредка и тёмно, как во сне?  

❉❉❉❉

Ты, с коей я простилася, рыдая,  
Чей путь избрал безжалостно творец,  
Святой любви поборница младая,—  
Ты приняла терновый свой венец  
И скрыла глушь убийственного края  
И подвиг твой, и грустный твой конец.  

❉❉❉❉

И там, где ты несла свои страданья,  
Где гасла ты в несказанной тоске,—  
Уж, может, нет в сердцах воспоминанья,  
Нет имени на гробовой доске;  
Прошли года — и вижу без вниманья  
Твое кольцо я на своей руке.  

❉❉❉❉

А как с тобой рассталася тогда я,  
Сдавалось мне, что я других сильней,  
Что я могу любить, не забывая,  
И двадцать лет грустеть, как двадцать дней.  
И тень встает передо мной другая  
Печальнее, быть может, и твоей!  

❉❉❉❉

Безвестная, далекая могила!  
И над тобой промчалися лета!  
А в снах моих та ж пагубная сила,  
В моих борьбах та ж грустная тщета;  
И как тебя, дитя, она убила,—  
Убьет меня безумная мечта.  

❉❉❉❉

В ночной тиши ты кончил жизнь печали;  
О смерти той не мне бы забывать!  
В ту ночь два-три страдальца окружали  
Отжившего изгнанника кровать;  
Смолк вздох его, разгаданный едва ли;  
А там ждала и родина, и мать.  

❉❉❉❉

Ты молод слег под тяжкой дланью рока!  
Восторг святой еще в тебе кипел;  
В грядущей мгле твой взор искал далеко  
Благих путей и долговечных дел;  
Созрелых лет жестокого урока  
Ты не узнал,— блажен же твой удел!  

❉❉❉❉

Блажен!— хоть ты сомкнул в изгнанье вежды!  
К мете одной ты шел неколебим;  
Так, крест прияв на бранные одежды,  
Шли рыцари в святой Ерусалим,  
Ударил гром, в прах пала цель надежды,—  
Но прежде пал дорогой пилигрим.  

❉❉❉❉

Еще другой!— Сердечная тревога,  
Как чутко спишь ты!— да, еще другой!—  
Чайльд-Гарольд прав: увы! их слишком много,  
Хоть их и всех так мало!— но порой  
Кто не подвел тяжелого итога  
И не поник, бледнея, головой?  

❉❉❉❉

Не одного мы погребли поэта!  
Судьба у нас их губит в цвете дней;  
_Он_первый пал; — весть памятна мне эта!  
И раздалась другая вслед за ней:  
Удачен вновь был выстрел пистолета.  
Но смерть твоя мне в грудь легла больней.  

❉❉❉❉

И неужель, любимец вдохновений,  
Исчезнувший, как легкий призрак сна,  
Тебе, скорбя, своих поминовений  
Не принесла родная сторона?  
И мнепришлось тебя назвать, Евгений,  
И дань стиха я дам тебе одна?  

❉❉❉❉

Возьми ж ее ты в этот час заветный,  
Возьми ж ее, когда молчат они.  
Увы! зачем блестят сквозь мрак бесцветный  
Бывалых чувств блудящие огни?  
Зачем порыв и немочный, и тщетный?  
Кто вызвал вас, мои младые дни?  

❉❉❉❉

Что, бледный лик, вперяешь издалёка  
И ты в меня свой неподвижный взор?  
Спокойна я; шли годы без намека;  
К чему ты здесь, ушедший с давних пор?  
Оставь меня!— белеет день с востока,  
Пусть призраков исчезнет грустный хор.  

❉❉❉❉

Белеет день, звезд гасит рой алмазный,  
Зовет к труду и требует дела;  
Пора свершать свой путь однообразный,  
И всё забыть, что жизнь превозмогла,  
И отрезветь от хмеля думы праздной,  
И след мечты опять стряхнуть с чела.  

❉❉❉❉

Июль 1846, Гиреево  

❉❉❉❉