Дон Жуан (отрывки из ненаписанной поэмы)

Но теперь я властитель над целым миром, над этим малым миром человека. Мои страсти — мои подданные.

Тернер

1

La luna llena… Полная луна…

Иньес, бледна, целует, как гитана.

Те ато… ато… Снова тишина…

Но мрачен взор упорный Дон Жуана.

Слова солгут, — для мысли нет обмана, —

Любовь людей, — она ему смешна.

Он видел все, он понял слишком рано

Значение мечтательного сна.

Переходя от женщины продажной

К монахине, безгрешной, как мечта,

Стремясь к тому, в чем дышит красота,

Ища улыбки глаз бездонно-влажной,

Он видел сон земли, не сон небес,

И жар души испытанной исчез.

2

Он будет мстить. С бесстрашием пирата

Он будет плыть среди бесплодных вод.

Ни родины, ни матери, ни брата,

Над ним навис враждебный небосвод.

Земная жизнь — постылый ряд забот,

Любовь — цветок, лишенный аромата.

О, лишь бы плыть — куда-нибудь — вперед, —

К развенчанным святыням нет возврата.

Он будет мстить. И тысячи сердец

Поработит дыханием отравы.

Взамен мечты он хочет мрачной славы.

И женщины сплетут ему венец,

Теряя все за сладкий миг обмана,

В проклятьях восхваляя Дон Жуана.

3

Что ж, Дон Люис? Вопрос — совсем нетрудный.

Один удар его навек решит.

Мы связаны враждою обоюдной.

Ты честный муж, — не так ли? Я бандит?

Где блещет шпага, там язык молчит.

Вперед! Вот так! Прекрасно! Выпад чудный!

А Дон Люис! Ты падаешь? Убит,

In расе requiescat. Безрассудный!

Забыл, что Дон Жуан неуязвим!

Быть может, самым Адом я храним,

Чтоб стать для всех примером лютой казни?

Готов служить. Не этим, так другим.

И мне ли быть доступным для боязни,

Когда я жаждой мести одержим!

4

Сгущался вечер. Запад угасал.

Взошла луна за темным океаном.

Опять кругом гремел стозвучный вал,

Как шум грозы, летящей по курганам.

Я вспомнил степь. Я вижу за туманом

Усадьбу, сад, нарядный бальный зал,

Где тем же сладко-чувственным обманом

Я взоры Русских женщин зажигал.

На зов любви к красавице-княгине

Вошел я тихо-тихо, точно вор.

Она ждала. И ждет меня доныне.

Но ночь еще хранила свой убор,

А я летел, как мчится смерч в пустыне,

Сквозь степь я гнал коня во весь опор.

5

Промчались дни желанья светлой славы,

Желанья быть среди полубогов.

Я полюбил жестокие забавы,

Полеты акробатов, бой быков,

Зверинцы, где свиваются удавы,

И девственность, вводимую в альков —

На путь неописуемых видений,

Блаженно-извращенных наслаждений.

Я полюбил пленяющий разврат

С его неутоляющей усладой,

С его пренебреженьем всех преград,

С его — ему лишь свойственной — отрадой.

Со всех цветов сбирая аромат,

Люблю я жгучий зной сменить прохладой,

И, взяв свое в любви с чужой женой,

Встречать ее улыбкой ледяной.

И вдруг опять в моей душе проглянет

Какой-то сон, какой-то свет иной,

И образ мой пред женщиной предстанет

Окутанным печалью неземной.

И вновь ее он как-то сладко ранит,

И, вновь — раба, она пойдет за мной.

И поспешит отдаться наслажденью

Восторженной и гаснущею тенью.

Любовь и смерть, блаженство и печаль

Во мне живут красивым сочетаньем,

Я всех маню, как тонущая даль,

Уклончивым и тонким очертаньем,

Блистательно убийственным, как сталь,

С ее немым змеиным трепетаньем.

Я весь — огонь, и холод, и обман,

Я — радугой пронизанный туман.

❉❉❉❉