Глубинная книга

Восходила от Востока туча сильная, гремучая,

Туча грозная, великая, как жизнь людская — длинная,

Выпадала вместе с громом Книга Праотцев могучая,

Книга-Исповедь Глубинная,

Тучей брошенная к нам,

Растянулась, распростерлась по равнинам, по горам.

Долины та Книга будет — описать ее нельзя,

Поперечина — померяй, истомит тебя стезя,

Буквы, строки — чащи — леса, расцвеченные кусты,

Эта Книга — из глубинной беспричинной высоты.

К этой Книге ко божественной,

В день великий, в час торжественный,

Соходились сорок мудрых и царей,

Сорок мудрых, и несчетность разномыслящих людей.

Царь Всеслав до этой Книги доступается,

С ним ведун-певец подходит Светловзор,

Перед ними эта книга разгибается,

И глубинное писанье рассвечается,

Но не полно означается узор.

Велика та Книга — взять так не поднять ее,

А хотя бы и поднять — так не сдержать ее,

А ходить по ней — не выходить картинную,

А читать ее прочесть ли тьму глубинную.

Но ведун подходит к Книге, Светловзор,

И подходит царь Всеслав, всепобедительный,

Дух у них, как и у всех, в телесный скрыт цветной убор,

Но другим всем не в пример горит в них свет нездешний, длительный.

Царь Славянский вопрошает, отвечает Светловзор.

«Отчего у нас зачался белый вольный свет,

Но доселе, в долги годы, в людях света нет?

Отчего у нас горит Солнце красное?

Месяц светел серебрит Небо ясное?

Отчею сияют ночью звезды дружные,

А при звездах все ж глубоки ночи темные?

Зори утренни, вечерние — жемчужные?

Дробен дождик, ветры буйные — бездомные?

Отчего у пас ум-разум, помышления?

Мир-народ, как Море, сумрачный всегда?

Отчего всей нашей жизни есть кружение?

Наши кости, наше тело, кровь-руда?»

И ведун со взором светлым тяжело дышал,

Перед Книгою Глубинной он ответ царю держал.

«Белый свет у нас зачался от хотенья Божества,

От великого всемирного Воления.

Люди ж темны оттого, что воля света в них мертва,

Не хотят в душе расслышать вечность пения.

Солнце красное — от Божьего пресветлого лица,

Месяц светел — от Божественной серебряной мечты,

Звезды частые — от риз его, что блещут без конца,

Ночи темные — от Божьих дум, от Божьей темноты

Зори утренни, вечерние — от Божьих жгучих глаз,

Дробен дождик — от великих, от повторных слез его,

Буйны ветры оттого, что есть у Бога вещий час,

Неизбежный час великого скитанья для него.

Разум наш и помышленья — от высоких облаков,

Мир-народ — от тени Бога, светотень живет всегда,

Нет конца и нет начала — оттого наш круг веков,

Камень, Море — наши кости, наше тело, кровь-руда».

И Всеслав, желаньем властвовать и знать всегда томим,

Светловзора вопрошал еще, была беседа длинная

Книгу Бездны, в чьи листы мы каждый день и час глядим,

Он сполна хотел прочесть, забыл, что Бездна — внепричинная,

И на вечность, на одну из многих вечностей, пред ним.

Заперлась, хотя и светит, Книга-Исповедь Глубинная.

❉❉❉❉