Часы дружбы

Недавно тост я слышал на пиру,

И вот он здесь записан на бумагу.

«Приснилось мне,- сказал нам тамада,

Что умер я, и все-таки не умер,

Что я не жив, и все-таки лежит

Передо мной последняя дорога.

Я шел по ней без хлеба, без огня,

Кругом качалась белая равнина,

Присевшие на корточки холмы

На согнутых хребтах держали небо.

Я шел по ней, весь день я не видал

Ни дыма, ни жилья, ни перекрестка,

Торчали вместо верстовых столбов

Могильные обломанные плиты —

Я надписи истертые читал,

Здесь были похоронены младенцы,

По две недели от роду, по три,

Умершие, едва успев родиться.

К полуночи я встретил старика,

Седой, как лунь, сидел он у дороги

И пил из рога черное вино,

Пахучим козьим сыром заедая.

«Скажи, отец,- спросил я у него,-

Ты сыр жуешь, ты пьешь вино из рога,

Как дожил ты до старости такой

❉❉❉❉

Здесь, где никто не доживал до года?»

Старик, погладив мокрые усы,

Сказал: «Ты ошибаешься, прохожий,

Здесь до глубокой старости живут,

Здесь сверстники мои лежат в могилах,

Ты надписи неправильно прочел —

У нас другое летоисчисленье:

Мы измеряем, долго ли ты жил,

Не днями жизни, а часами дружбы».

И тамада поднялся над столом:

«Так выпьем же, друзья, за годы дружбы!»

Но мы молчали. Если так считать —

Боюсь, не каждый доживет до года!

❉❉❉❉