Иван Никитин — Ссора

«Не пора ль, Пантелей, постыдиться людей

И опять за работу приняться!

Промотал хомуты, промотал лошадей, —

Верно, по миру хочешь таскаться?

Ведь и так от соседей мне нету житья,

Показаться на улицу стыдно;

Словно в трубы трубят: что, родная моя,

Твоего Пантелея не видно?

А ты думаешь: где же опричь ему быть,

Чай, опять загулял с бурлаками…

И сердечко в груди закипит, закипит,

И, вздохнувши, зальешься слевами». —

«Не дурачь ты меня, — муж жене отвечал, —

Я не первый денек тебя знаю,

Да по чьей же я милости пьяницей стал

И теперь ни за что пропадаю?

Не вино с бурлаками — я кровь свою пью,

Ею горе мое заливаю,

Да за чаркой тебя проклинаю, змею,

И тебя и себя проклинаю!

Ах ты, время мое, золотая пора,

Не видать уж тебя, верно, боле!

Как, бывало, с зарей на телегах с двора

Едешь рожь убирать в свое поле:

Сбруя вся на заказ, кони — любо взглянуть,

Словно звери, из упряжи рвутся;

Не успеешь, бывало, вожжой шевельнуть —

Уж голубчики вихрем несутся,

Пашешь — песню поешь, косишь — устали нет;

Придет праздник — помолишься богу,

По деревне идешь — и почет, и привет:

Старики уступают дорогу!

А теперь… Одного я вот в толк не возьму:

В закромах у нас чисто и пусто;

Ину пору и нету соломы в дому,

В кошеле и подавно не густо;

На тебя ж поглядишь — что откуда идет:

Что ни праздник — иная обновка;

Оно, может, тебе и господь подает,

Да не верится… что-то неловко!..»

— «Не велишь ли ты мне в старых тряпках

ходить? —

Покрасневши, жена отвечала. —

Кажись, было на что мне обновки купить, —

Я ведь целую зимушку пряла.

Вот тебе-то, неряхе, великая честь!

Вишь, он речи какие заводит:

Самому же лаптишек не хочется сплесть,

А зипун-то онучи не стоит».

— «Поистерся немного, не всем щеголять;

Бедняку что бог дал, то и ладно.

А ты любишь гостей-то по платью встречать,

Сосед ходит недаром нарядно».

— «Ах, родные мои, — закричала жена, —

Уж и гостя приветить нет воли!

Ну, хорош муженек1 хороши времена:

Не води с людьми хлеба и соли!

Да вот на-ка тебе! Не по-твоему быть!

Я не больно тебя испугалась!

Таки будет сосед ко мне в гости ходить,

Чтоб сердечко твое надрывалось!»

— «Коли так, ну и так! — муж жене отвечал. —

Мне тебя переучивать поздно;

Уж и то я греха много на душу взял,

А соседа попробовать можно…

Перестанет кричать! Собери-ка поесть»

Я и то другой день без обеда,

Дай хоть хлеба ломоть да влей щей, коли есть3

Молоко-то оставь для соседа».

— «Да вот хлеба-то я не успела испечь! —

Жена, с лавки вскочивши, сказала. —

Коли хочешь поесть, почини прежде печь…» —

И на печку она указала.

Муж ни слова на это жене не сказал;

Взял зипун свой и шапку с постели,

Постоял у окна, головой покачал

И пошел куда очи глядели.

Только он из ворот, сосед вот он — идет,

Шляпа набок, халат нараспашку,

От коневьих сапог чистым дегтем несет,

И застегнута лентой рубашка.

«Будьздоров, Пантелей! Что повесил, брат, нос?

Аль запала в головушку дума?»

— «Видишь, бойкий какой! А ты что мне

за спрос?» —

Пантелей ему молвил угрюмо.

«Что так больно сердит! знать, болит голова,

Или просто некстати зазнался?..»

Пантелей второпях засучал рукава,

Исподлобья кругом озирался.

«Эх, была не была! Ну, держися, дружок!» —

И мужик во всю мочь развернулся

Да как хватит соседа с размаху в висок,

И не охнул — бедняк протянулся.

Ввечеру Пантелей уж сидел в кабаке

И, слегка подгульнув с бурлаками,

Крепко руку свою прислонивши к щеке,

Песни пел, заливаясь слезами.

❉❉❉❉