Гастев

Нынче утром певшее железо  
сердце мне изрезало в куски,  
оттого и мысли, может, лезут  
на стены, на выступы тоски.  

❉❉❉❉

Нынче город молотами в ухо  
мне вогнал распевов костыли,  
черных лестниц, сумерек и кухонь  
чад передо мною расстелив.  

❉❉❉❉

Ты в заре торжественной и трезвой,  
разогнавшей тленья тень и сон,  
хрипом этой песни не побрезгуй,  
зарумянь ей серое лицо!  

❉❉❉❉

Я хочу тебя увидеть, Гастев,  
длинным, свежим, звонким и стальным,  
чтобы мне — при всех стихов богатстве —  
не хотелось верить остальным;  

❉❉❉❉

Чтоб стеклом прозрачных и спокойных  
глаз своих, разрезами в сажень,  
ты застиг бы вешний подоконник  
(это на девятом этаже);  

❉❉❉❉

Чтобы ты зарокотал, как желоб  
от бранчливых маевых дождей;  
чтобы мне не слышать этих жалоб  
с улиц, бьющих пылью в каждый день;  

❉❉❉❉

Чтобы ты сновал не снов основой  
у машины в яростном плену;  
чтоб ты шел, как в вихре лес сосновый,  
землю с небом струнами стянув!..  

❉❉❉❉

Мы — мещане. Стоит ли стараться  
из подвалов наших, из мансард  
мукой бесконечных операций  
нарезать эпоху на сердца?  

❉❉❉❉

Может быть, и не было бы пользы,  
может, гром прошел бы полосой,  
но смотри — весь мир свивает в кольца  
немотой железных голосов.  

❉❉❉❉

И когда я забиваю в зори  
этой песни рвущийся забой,-  
нет, никто б не мог меня поссорить  
с будущим, зовущим за собой!  

❉❉❉❉

И недаром этот я влачу гам  
чугуна и свежий скрежет пил:  
он везде к расплывшимся лачугам  
наводненьем песен подступил.  

❉❉❉❉

Я тебя и никогда не видел,  
только гул твой слышал на заре,  
но я знаю: ты живешь — Овидий  
горняков, шахтеров, слесарей!  

❉❉❉❉

Ты чего ж перед лицом врага стих?  
Разве мы безмолвием больны?  
Я хочу тебя услышать, Гастев,  
больше, чем кого из остальных!  

❉❉❉❉

1922  

❉❉❉❉