Бедлам

Свирепое море гудит в непогоду

И, голову тяжко подняв к небосводу,

То падает, то, накалясь добела,

Бросает на скалы людские тела.

Пожар завывает грозней и жесточе,

Когда в безнадежности пасмурной ночи

Он топчет, как дикий табун, города.

Но злые стихии — огонь и вода,

В их похоти грубой, с их яростью краткой, —

Ничто по сравненью с иной лихорадкой.

Она леденит наше сердце навек.

Смотрите: душевнобольной человек, —

Лишь тень человека, — томится годами

Под мрачными сводами, в страшном Бедламе.

Плачевное зрелище! Вот он бредет,

Низвергнутый в дикую тьму идиот,

До пояса голый, согбенный тупица,

Бредет он, шатаясь, боясь оступиться,

С опущенным взглядом, с бескостной спиной,

С руками, повисшими мертвой лозой,

С глазами, что смотрят бессмысленно-тускло.

И рот, и глаза, и любой его мускул,

И низкий, изрытый морщинами лоб —

Все, кажется, быть стариковским могло б.

Он молод годами. Но, взявши за горло,

Безумье к земле человека приперло.

И черепом лысым увенчан скелет.

И мнится: бедняге под семьдесят лет.

Машина оглохшей души бесполезна,

Но все-таки вертится в сцепке железной.

И днем его небо окутано тьмой.

И летом он темен, и мрачен зимой.

Уснет, и во сне ничего не приснится.

И, дня не заметив, откроет ресницы.

Живет он, бесчувственный к бою часов,

Он брошен во Время, как в чащу лесов.

Слюна набегает, пузырится пеной.

Он никнет на ложе свое постепенно.

Навеки вокруг темнота, тишина.

Когда же он ляжет для вечного сна

И в землю вернется, не вызвав участья, —

Материя вновь распадется на части.

❉❉❉❉

Смотрите: другой за решеткой не спит,

Постель его смята. Он скачет, вопит.

Молчания нет в одиночной палате.

Он роет солому и рвет свое платье,

Как будто в ожогах вся кожа его.

Глядит, и белки стекленеют мертво,

Зубами скрипит, кулаком потрясает,

Кровавая оргия в нем воскресает.

Не будь он в цепях, — берегитесь тогда!

Попасться в могучие лапы — беда.

Двойная дана сумасшедшему сила!

Дай только ей волю — рвала бы, крушила

Могильные плиты в столетней пыли,

Прошла бы по дальним дорогам земли,

Неслась бы в горах грохотаньем обвала,

Овраги бы рыла, дубы корчевала.

И вот он простерт на земле, и, хоть плачь,

Бессилен и наг этот дикий силач.

И вертит его колесо вихревое,

Сверкая нагими ножами и воя.

Парит разрушенье над башенным лбом,

Как в небе стервятник парит голубом.

И только рычанье да смех беспричинный

Внезапно, как молнии, спорят с пучиной.

И если он крикнет — то здесь глубина

Нечленораздельного, страшного сна:

Горячка справляет победу лихую,

Сквозь бедную глотку трубя и ликуя.

А смерть не добила страдальца еще

И сзади стоит и трясет за плечо.

❉❉❉❉

Вот так и стоишь пред столбами Геракла:

Отвага слабеет, и воля иссякла,

Но наглухо вбиты, не дрогнут столбы.

И снова о них расшибаются лбы.

Загадка для всех мудрецов это зданье.

Здесь гибель назначила многим свиданье:

Тот явится после утраты души,

Внезапно лишенный покоя в глуши,

Другой — заглядевшийся слишком упорно

В созданье бездонное, в ад его черный.

И грязный преступник, и честный герой

Подвержены общей болезни порой.

Любого гнетет одинаковой властью

Проклятый недуг, роковое несчастье.

И лорд, и король, и священник, и нищий —

Все легче соломинки в бренном жилище.

Постой у широко распахнутых врат.

Здесь гордость и алчность незримо царят.

Да, гордость и алчность одни! Их призыву

Послушны все твари, кто мыслят, кто живы.

Во тьму слабоумья влечет их поток…

❉❉❉❉

Прощай же, Бедлам, безутешный чертог!

Я глубже проникнуть в тебя не рискую,

Я только смотрю на толпу городскую

И вижу, что яростный гомон и гам

Звучит, как молитва безумным богам,

А небо английское, в тучах косматых,

Похоже на сумрак в больничных палатах.

❉❉❉❉