Вьюга

За Крестопоклонной, как дело пойдет

к тому, чтобы все повернуло обратно,

и желчь, начиная казаться, как мед,

кончает. И горше стократно.

И пятна

темнеют у самых церковных ворот,

и дальше, и дальше… Уходит народ

от скорбной вечерни. Но так же невнятно

вся ночь захолустья обратно бредет –

волною морскою всю ночь напролет.

❉❉❉❉

И это недаром: как в теплой золе,

там, видно, тепло. Там, от вьюги неровный,

желтеет последний огонь на земле.

Там сторож сидит с побирушкой церковной –

как в теплой золе, как в утробе укромной.

А ветер, а ветки, а снег на стекле

и сами как будто не дома во мгле

и просят прохожих в тоске беспокровной

идти и идти, как к звезде баснословной

и словно к костру на холодной земле.

❉❉❉❉

К полуночи сторож постель разберет,

и нищенка ляжет. При свете нерезком

появится что-то – и тут же пройдет.

Как будто по городу, полному блеском,

какая-то тень. Опечаленным треском

откликнется печь. Но и это пройдет.

И это пройдет, и веками идет,

и плачет, и плачет в отчаянье детском,

как будто на озере Геннисаретском –

волною морскою всю ночь напролет.

❉❉❉❉