Как ни придешь к нему, хоть вечером, хоть рано

Как ни придешь к нему, хоть вечером, хоть рано,

А у него уж тут и химик, и сопрано,

И врач, и педагог, разноплеменный сбор,

С задачей шахматной ученый Филидор,

Заморский виртуоз, домашний самоучка,

С старушкой бабушкой молоденькая внучка;

И он на них вперит свой неподвижный взгляд

Рассеянно, из двух спросить любую рад,

Которая должна в балет порхнуть Жизелью,

Которой на покой дать в богадельне келью?

Поэт, и сказочник, и новый драматург,

Пред тем чтоб на себя накликать Петербург,

Новорожденных чад ему на суд приносит

И детям на зубок его вниманья просит.

Несостоятельный журнальный Фигаро,

Желающий свое осеребрить перо,

С проектом Верхолет, воздушных замков зодчий,

Простроил он давно на них запас свой отчий,

И ловит по рукам пятьсот рублей взаймы,

Чтоб верный миллион нажить к концу зимы;

Крушеньем преданный враждебных волн прибою,

Уязвленный людьми, обманутый судьбою,

Кого постигла скорбь, кого людская злость,

Тут у него в дому уже почетный гость;

Бее ищут близь него движенья и защиты,

И настежь дверь его и сердце всем открыты;

Наш друг ни от чего, ни от кого не прочь,

Всем ближним близок он, и всем готов помочь.

❉❉❉❉

Разносторонний ум и вместе специальный,

И примадонне он, и бабке повивальной

Все тайны ремесла готов преподавать,

Как будто б сам рожден он петь и повивать.

❉❉❉❉

Рассеянность его была не беспредельной,

В ином был человек и он отменно дельный.

Сочти все дни его: как верный часовой,

Он в жизнь не опоздал минутой ни одной

На дело доброе, где ум брал сердце в долю,

На лакомый обед, где мог покушать вволю;

Педант, он не давал в делах и на пиру

Напрасно остывать ни супу, ни добру.

❉❉❉❉

От ранних лет его поэзия вскормила

И юный чуткий слух с созвучьями сроднила.

Был некогда ему Державин опекун,

А Батюшков поздней игрой волшебных струн

Приветствовал его, младого трубадура,

Счастливым баловнем Эрато и Амура.

❉❉❉❉

Кудрявый трубадур стал, нам подобно, стар,

И свежих роз венок, Киприды милый дар,

С кудрями времени рукой свирепо скошен,

И вместо роз — парик на лысине взъерошен.

Но молодость души, но чувства нежный свет

Благоухали в нем под стужей поздних лет.

Всем возрастам умом и нравом одногодок,

В сенате мудрецов, средь юношеских сходок,

В кругу младых красот он был душой бесед,

И вечер без него не вечер был; обед,

Не скрашенный его застольным вдохновеньем,

Был сух и на душу ложился пресыщеньем…

❉❉❉❉