На взяточников гром всё с каждым днем сильней

На взяточников гром всё с каждым днем сильней

Теперь гремит со всех журнальных батарей.

Прекрасно! Поделом! К чему спускать пороку?

Хотя и то сказать: в сих залпах мало проку,

И, как ни жарь его картечью общих мест,

Кот Васька слушает да преспокойно ест.

Фонвизина слыхал, слыхал он и Капниста,

И мало ли кого? Но шиканья и свиста

Их колких эпиграмм не убоялся кот,

Он так же жирен всё и хорошо живет.

Конечно, к деньгам страсть есть признак ненавистный,

Но сами, господа, вы вовсе ль бескорыстны?

Не гнетесь ли и вы пред золотым тельцом?

И чисты ль вы рукой, торгующей пером?

Кто спорит! Взяточник есть человек презренный,

Но, сребролюбия недугом омраченный,

Писатель во сто раз презренней и того.

Дар слова — божий дар, — он в торг пустил его.

Свой благородный гнев, и скорбь, и желчь, и слезы

Всё ценит он, торгаш, по таксе рифм и прозы.

Сей изрекаемый над грешниками суд,

Сей проповедник наш, сей избранный сосуд,

Который так скорбит о каждой нашей язве,

Никак он не прольет целебной капли, — разве

За деньги чистые, чтобы купить на них

Чем утолить пожар всех алчностей своих.

❉❉❉❉