Набросок декорации

Цветок гвоздики — воплощенный крик

фанатика — застыл в хрустальной вазе.

Тетради, авторучка, стопка книг,

резистор «Шарпа», сдвинутый по фазе.

С ТВ, передающего финал,

в окошко на изменчивое лето

глазеет эротический журнал,

заложенный тростинкою «жиллета».

❉❉❉❉

Здесь желтые стенные стеллажи

развешаны по плану Бруннелески

и Корбюзье. В желудках голланд джин

здесь смешивают с пойлом жигулевским.

Дым сигарет, нависший над столом,

сплетая кольца в виде позументов,

настолько густ, что вместе с топором

удержит гроздь слесарных инструментов.

❉❉❉❉

Здесь плитка (чтобы ужин согревать)—

зимою накаляет атмосферу.

Здесь до того широкая кровать,

что не могла и сниться пионеру.

Два ветхих кресла в пятнах и в пыли

стоят, как соломоновы палатки.

По вечерам у скошенной двери

теснится обувь в шахматном порядке.

❉❉❉❉

Здесь, дополняя общий колорит,

блестит из-под вина пустая тара,

что твой Клондайк. На гвоздике висит

беременная звуками гитара,

к которой, как завзятый акушер,

подходит временами пьяный автор

и, словно скальпель, запускает в щель

свой обоюдоострый медиатор.

❉❉❉❉

Здесь три медведя, сидя на бревне,

соседствуют с изображеньем Стинга.

И в зеркале овальном на стене

порою отражается блондинка,

когда она — в желанье превозмочь

тоску свою печальными стихами —

приходит, чтоб остаться на всю ночь,

наполнив сумрак сладкими духами.

❉❉❉❉

Под вечер, путь держа в родной бедлам,

пройди сквозь тополей архитектуру

(бульваром то есть), с горем пополам

ступенек одолей клавиатуру.

Войди, как в храм Эфеса Герострат,

и заключи при помощи эскорта

из темных штор и лампочки в сто ватт

все мирозданье в рамки натюрморта.

❉❉❉❉

1994

❉❉❉❉