Знаменитому поэту

Вы стоите в середине пантеона,

а вокруг кружатся черные икринки

ваших строк. Вот так иголка патефона

бродит, шаркая, по венам грампластинки.

(Не пластинка — срез эбенового древа.

И не линии на ней, а кольца судеб.

Хорошо б ей ошалеть от перегрева

и расплавиться. Но этого не будет.)

❉❉❉❉

Впрочем, нет. Ваш голос — он иголка шприца.

Раструб губ торчит, как порванная вена.

В скольких юношеских душах отразиться

пестрым снимком поляроидным ваш тенор?

Все пройдет, и жизнь с изношенного века

одинокою слезой стечет незримо.

(Как пожухлая трава, торчат из снега

ваши волосы, переживая зиму.)

Будет новое гореть средневековье,

обреченное на подвиги и муки.

Ваше круглое лицо снеговековье

обовьют потомков маленькие руки…

❉❉❉❉

Сколько жутких подмахнул ваш быстрый росчерк

договоров? Для кого вы драли глотку?

Кто из двух — Харон иль ангел-перевозчик

вас посадит после смерти в свою лодку?

(Доберетесь до причала — позвоните.)

Все же верю, опуская все изъяны:

ваши строки — не единственные нити,

по которым вы подниметесь из ямы.

❉❉❉❉

Нету выше и пронзительнее тона,

чем у вас. Ваш голос стукнется о плиты.

Семь котлов есть в бане мрачного Катона.

Там вы будете до косточек отмыты.

Ну, а нет, так не беда. Не огорчайтесь.

Не берите в ум, как молодое племя.

Вы на чаше посильнее раскачайтесь.

Может, вынесет «авось»? Еще есть время.

❉❉❉❉

Что же я… Желаю вам доплыть до Рая.

(На странице строчка, как копченый угорь —

на тарелке). Даже дерево, сгорая,

превращается не в пыль — в древесный уголь.

Нынче впору вам, укрывшись за бравадой,

над костром потухшим, съежившись, без спешки,

авторучкой, словно палкой сучковатой,

ворошить, кряхтя, сухие головешки.

❉❉❉❉

Все пустое. Для расстройства нет причины.

Время — море? Пусть. Зато слова — не тонут.

Лишь по телу разбегаются морщины,

как круги от камня, брошенного в омут.

❉❉❉❉