Гил Моррис

Гил Моррис сыном эрла был,

Но всюду славен он

Не за богатое житье

И не за гордый тон,

А из-за леди молодой

Из Кэрронских сторон.

«О, где гонец, кому чулки

Мне с башмаками дать?

Пусть к лорду Барнарду спешит —

К нам леди в гости звать!

О Вилли, быть тебе гонцом,

Подходишь ты вполне,

И, где другой пойдет пешком,

Помчишься на коне!»

«О нет! О нет, мой господин!

Задача не но мне!

Я ехать к Барнарду боюсь

С письмом к его жене.

«Мой Вилли, милый Вилли мой,

Мой птенчик дорогой,

Меня ослушаться нельзя —

Ступай и — бог с тобой!»

«Нет! Нет! Мой добрый господин!

Зеленый лес — твой дом!

Оставь свой замысел, оставь,

Чтоб не жалеть потом!»

«Скачи к ним в замок, я сказал,

К нам госпожу зови!

А не исполнишь мой приказ —

Умоешься в крови!

Пусть плащ принять благоволит,

Весь в золоте, с каймой,

Пускай придет совсем одна,

Чтоб свидеться со мной.

Отдай рубашку ей мою,

Что вышита крестом,

И поскорей проси прийти,

Чтоб лорд не знал о том».

«Ну что ж! Я выполню приказ,

Но месть найдет тебя,

Не хочешь слушать слов моих,

Пеняй же на себя.

Лорд Барнард мощен и свиреп,

Не терпит сраму он,

И ты до вечера поймешь,

Сколь мало ты силен!

Приказ твой — для меня закон,

Но горе будет, знай!

Все обернется не добром —

Сам на себя пеняй!»

И, мост разбитый повстречав,

Он лук сгибал и плыл,

И, на зеленый луг ступив,

Бежал что было сил.

И, к замку Барнарда примчав,

Не крикнул: «Отвори!» —

А в стену лук упер и — прыг! —

И тотчас был внутри!

Он страже слова не сказал

О деле о своем,

А прямо в зал прошел, где все

Сидели за столом.

«Привет, милорд и госпожа!

Я с делом и спешу!

Вас, госпожа, в зеленый лес

Пожаловать прошу.

Благоволите плащ принять

Весь в золоте с каймой.

А посетить зеленый лес

Вам велено одной.

Не эту ли рубашку вы

Расшили всю крестом?

Гил Моррис вас просил прийти,

Чтоб лорд не знал о том».

Но леди топнула ногой

И бровью повела,

И речь ответная ее

Достойною была:

«Ты, верно, к горничной моей

И спутал имена!»

«Нет, к леди Барнард послан я.

По-моему, вы — она!»

Тут хитрая мамка с дитем на руках

Молвила в стороне:

«Если это Гил Моррис послал,

Очень приятно мне!»

«Ты врешь, негодница мамка, врешь!

Ибо для лжи создана!

Я к леди Барнард послан был.

По-моему, ты — не она!»

Но грозный Барнард между тем

Озлился и вспылил;

Забыв себя, дубовый стол

Он пнул, что было сил,—

И утварь всю, и серебро

Сломал и перебил.

«Эй, платье лучшее свое

Снимай, жена, с крюка!

Пойду взгляну в зеленый лес

На твоего дружка!»

«Лорд Барнард, не ходи туда,

Останься дома, лорд;

Известно всем, что ты жесток

Не менее, чем горд».

Сидит Гил Моррис в зеленом лесу,

Насвистывает и поет:

«О, почему сюда люди идут,

А мать моя не идет?»

Как пряжа златая Минервы самой,

Злато его волос.

Губы, точно розы в росе,

Дыханье — душистей роз.

Чело его, словно горный снег,

Над которым встал рассвет.

Глаза его озер голубей.

А щеки — маков цвет.

Одет Гил Моргрис в зеленый наряд

Цвета юной весны.

И долину он заставил звенеть,

Как дрозд с верхушки сосны.

Лорд Барнард явился в зеленый лес,

Томясь от горя и зла, —

Гил Моррис причесывает меж тем

Волосы вкруг чела.

И слышит лорд Барнард, как тот поет;

А песня такой была,

Что ярость любую могла унять,

Отчаянье — не могла.

«Не странно, не странно, Гил Моррис, мне,

Что леди ты всех милей.

И пяди нет на теле моем

Светлее пятки твоей.

Красив ты, Гил Моррис, но сам и пеняй

Теперь на свою красу.

Прощайся с прекрасной своей головой —

Я в замок ее унесу».

И выхватил он булатный клинок,

И жарко блеснул клинок,

И голову Гила, что краше нет,

Жестокий удар отсек.

Прекрасную голову лорд приказал

Насадить на копье

И распоследнему смерду велел

В замок нести ее.

Он тело Гила Морриса взял,

Седла поперек взвалил,

И привез его в расписной покой,

И на постель положил.

Леди глядит из узких бойниц,

Бледная точно смерть,

И видит, голову на копье

Несет распоследний смерд.

«Я эту голову больше люблю

И эту светлую прядь,

Чем лорда Барнарда с графством его,

Которое не обскакать.

Я Гила Морриса своего

Любила, как никого!»

И в подбородок она и в уста

Давай целовать его.

«В отцовском дому я тебя зачала,

Ославив отцовский дом.

Растила в добром зеленом лесу

Под проливным дождем.

Сидела, бывало, у зыбки твоей,

Боясь тебя разбудить.

Теперь мне к могиле твоей ходить —

Соленые слезы лить!»

Потом целовала щеку в крови

И подбородок в крови:

«Никто и ничто не заменят мне

Этой моей любви!»

«Негодная грешница, прочь от меня!

Твое искупленье — смерть!

Да знал бы я, что он тебе сын,

Как бы я мог посметь?!»

«О! Не кори, лорд Барнард, не мучь

Злосчастную ты меня!

Пронзи мне сердце кровавым клинком,

Чтоб не видеть мне бела дня!

И если Гила Морриса смерть

Твою ревность унять могла,

Сгуби, лорд Барнард, тогда и меня,

Тебе не желавшую зла!»

«Теперь ни тьма, ни белый свет

Не уймут моей маеты,—

Я стану скорбеть, я стану точить

Слезы до слепоты.

Достаточно крови пролил я —

К чему еще кровь твоя?

О, почему вместо вас двоих

Бесславно не умер я?

Мне горше горя слезы твои —

Но как я мог, как я мог

Своею проклятою рукой

Вонзить в него клинок?

Не смоют слезы, госпожа,

Содеянного во зле!

Вот голова его на копье,

Вот кровь на сырой земле.

Десницу я проклял за этот удар,

Сердце — за злую мысль,

Ноги за то, что в лесную дебрь

Безудержно понеслись!

И горевать я стану о нем,

Как если б он сын мне, был!

И не забуду страшного дня,

Когда я его сгубил!»

❉❉❉❉