Еще далёко мне до патриарха

Еще далёко мне до патриарха,

Еще не время, заявляясь в гости,

Пугать подростков выморочным басом:

«Давно ль я на руках тебя носил!»

Но в целом траектория движенья,

Берущего начало у дверей

Роддома имени Грауэрмана,

Сквозь анфиладу прочих помещений,

Которые впотьмах я проходил,

Нашаривая тайный выключатель,

Чтоб светом озарить свое хозяйство,

Становится ясна.

Вот мое детство

Размахивает музыкальной папкой,

В пинг-понг играет отрочество, юность

Витийствует, а молодость моя,

Любимая, как детство, потеряла

Счет легким километрам дивных странствий.

Вот годы, прожитые в четырех

Стенах московского алкоголизма.

Сидели, пили, пели хоровую —

Река, разлука, мать-сыра земля.

Но ты зеваешь: «Мол, у этой песни

Припев какой-то скучный…» — Почему?

Совсем не скучный, он традиционный.

❉❉❉❉

Вдоль вереницы зданий станционных

С дурашливым щенком на поводке

Под зонтиком в пальто демисезонных

Мы вышли наконец к Москва-реке.

Вот здесь и поживем. Совсем пустая

Профессорская дача в шесть окон.

Крапивница, капризно приседая,

Пропархивает наискось балкон.

А завтра из ведра возле колодца

Уже оцепенелая вода

Обрушится к ногам и обернется

Цилиндром изумительного льда.

А послезавтра изгородь, дрова,

Террасу заштрихует дождик частый.

Под старым рукомойником трава

Заляпана зубною пастой.

Нет-нет, да и проглянет синева,

И песня не кончается.

В пpипеве

Мы движемся к суровой переправе.

Смеркается. Сквозит, как на плацу.

Взмывают чайки с оголенной суши.

Живая речь уходит в хрипотцу

Грамзаписи. Щенок развесил уши —

His master?s voice.

Беда не велика.

Поговорим, покурим, выпьем чаю.

Пора ложиться. Мне, наверняка,

Опять приснится хмурая, большая,

Наверное, великая река.

❉❉❉❉

1980

❉❉❉❉