Над снегом Канады

Там, с угла Оттанукзгла, где снегом зарылась Канада,

Тде, гигантская кукла, нос — в полюс, Америка, — рысь

Ждет, к суку прилегла, взором мерит простор, если надо

Прыгнуть; в узких зрачках — голод, страх, вековая корысть.

Тихо все от великой, безмерно раздвинутой стужи;

Над рекой, по полям, через лес январь белость простер;

Холод жмет, горы, словно звериные туши, все туже;

Пусто; где-то неверно чуть вьет дровосечий костер.

Рысь застыла, рысь ждет, не протопчут ли четкость олени,

Не шмыгнет ли зайчонок (соперник что волк и лиса!);

Рысь храбра; в теле кровь долгих, тех же пустынь, поколений,

Рысей, грызших врага, как грызет колкий холод леса.

Кровь стучит в тишине пламенем напряженных артерий,

Лишь бы, по-белу алое, алчь утолить довелось!

Не уступит, не сдаст даже черно-пятнистой пантере,

Даже если из дебри, рогами вперед, внове — лось!

Чу! Хруст. Что там? Всей сжаться. За ствольями бурые лыжи

Лижут в дружном скольженьи блистающий искрами наст.

Вот — он, жуткий, что сон, — человек! вот он — хмурый и рыжий:

Топора синь, ружья синь, мех куртки, тверд, прям, коренаст.

Сжаться, слиться, в сук въесться! Что голода боли! Несносный

Эти блестки, свет стали, свет лезвий, свет жалящих глаз!

Слиться, скрыться: защита — не когти, не зубы, не сосны

Даже! выискать, где под сугробом спасительный лаз!

Там, с угла Оттанукзгла, где снегом зарылась Канада,

Где, гигантская кукла, нос — в полюс, Америка, — век,

За веками, где звери творили свой суд, если надо,

Там идет, лыжи движутся, бог, власть огня, Человек!

❉❉❉❉