Вполголоса

1

❉❉❉❉

Даже для самого красного слова

Не пытаюсь притворяться я.

Наша память — это суровая

Неподкупная организация.

Ведет учет без пера и чернила

Всему, что случилось когда-либо.

Помнит она только то, что было,

А не то, что желали бы.

Например, я хотела бы помнить о том,

Как я в Октябре защищала ревком

С револьвером в простреленной кожанке.

А я, о диван опершись локотком,

Писала стихи на Остоженке.

Я писала лирически-нежным пером.

Я дышала спокойно и ровненько,

Л вокруг, отбиваясь от юнкеров,

Исходили боями Хамовники.

Я хотела бы помнить пороховой

Дым на улице Моховой,

Возле университета.

Чуя смертный полет свинца,

Как боец и жена бойца,

Драться за власть Советов,

Невзирая на хлипкий рост,

Ходить в разведку на Крымский мост.

Но память твердит об одном лишь:

«Ты этого, друг мой, не помнишь».

История шла по стране напрямик,

Был полон значения каждый миг,

Такое не повторится.

А я узнала об этом из книг

Или со слов очевидцев.

А я утопала во дни Октября

В словесном шитье и кройке.

Ну что же! Ошибка не только моя,

Но моей социальной прослойки.

Если б можно было, то я

Перекроила бы наново

Многие дни своего бытия

Закономерно и планово.

Чтоб раз навсегда пробиться сквозь это

Напластование фактов,

Я бы дала объявленье в газету,

Если б позволил редактор:

«Меняю уютное, светлое, теплое,

Гармоничное прошлое с ванной —

На тесный подвал с золотушными стеклами,

На соседство гармоники пьяной».

Меняю. Душевною болью плачу.

Но каждый, конечно, в ответ: «Не хочу».

❉❉❉❉

2

❉❉❉❉

Пафос мне не свойствен по природе.

Буря жестов. Взвихренные волосы.

У меня, по-моему, выходит

Лучше то, что говорю вполголоса.

И сейчас средь песенного цикла,

Вызванного пафосом торжеств,

К сожаленью, слаб, как я привыкла,

Голос мой. И не широк мой жест.

Но пускай не громко, неужели

Не скажу о том, что, может быть,

Есть и у поэта достиженья,

О которых стоит говорить?

Он (поэт), который с неохотой

Оторвался от былой главы,

Он, который в дни переворота

С революциями был на «вы»,

Он, который, вырванный с размаху

Из своих ненарушимых стeн,

Был подвержен страху смерти, страху

Жизни, страху перемен,—

Он теперь, хоть он уже не молод

И осталась жизни только треть,

Меньше ощущает жизни холод

И не так боится умереть.

И ему почти уже неведом

Страх перед последнею межой.

Это есть поэтова победа

Над своей старинною душой.

И, живя и ярче и полнее,

Тот, о ком сейчас я говорю,

Это лучшее, что он имеет,

Отдает сегодня Октябрю.

❉❉❉❉