Aeroport brotherhood

так они росли, зажимали баре мизинцем, выпускали ноздрями дым

полночь заходила к ним в кухню растерянным понятым

так они посмеивались над всем, что вменяют им

так переставали казаться самим себе

чем-то сверхъестественным и святым

❉❉❉❉

так они меняли клёпаную кожу на шерсть и твид

обретали платёжеспособный вид

начинали писать то, о чем неуютно думать,

а не то, что всех удивит

❉❉❉❉

так они росли, делались ни плохи, ни хороши

часто предпочитали бессонным нью-йоркским сквотам хижины в ланкийской глуши,

чтобы море и ни души

спорам тишину

ноутбукам простые карандаши

❉❉❉❉

так они росли, и на общих снимках вместо умершего

образовывался провал

чей-то голос теплел, чей-то юмор устаревал

но уж если они смеялись, то в терцию или квинту —

в какой-то правильный интервал

❉❉❉❉

так из панковатых зверят — в большой настоящий ад

пили все подряд, работали всем подряд

понимали, что правда всегда лишь в том,

чего люди не говорят

❉❉❉❉

так они росли, упорядочивали хаос, и мир пустел

так они достигали собственных тел, а потом намного перерастали границы тел

всякий рвался сшибать систему с петель, всякий жаждал великих дел

каждый получил по куску эпохи себе в надел

по мешку иллюзий себе в удел

прав был тот, кто большего не хотел

❉❉❉❉

так они взрослели, скучали по временам, когда были непримиримее во сто крат,

когда все слова что-то значили, даже эти — «республиканец» и «демократ»

так они втихаря обучали внуков играть блюзовый квадрат

младший в старости выглядел как апостол

старший, разумеется, как пират

а последним остался я

я надсадно хрипящий список своих утрат

но когда мои парни придут за мной в тёртой коже, я буду рад

молодые, глаза темнее, чем виноград

скажут что-нибудь вроде

«дрянной городишко, брат»

и ещё

«собирайся, брат»

❉❉❉❉