Гумилев

Милый Майкл, ты так светел; но безумие заразно.

Не щадит и тех немногих, что казались так мудры.

Ты велик, но редкий сможет удержаться от соблазна

Бросить радостный булыжник в начинателя игры.

Очень скоро твое слово ничего не будет весить;

Так, боюсь, бывает с каждой из прижизненных икон.

Ты ведь не перекричишь их; и тебя уже лет десять

Как должно не быть на свете.

Неприятно, но закон.

Что такое бог в отставке? Всех давно уже распяли.

Все разъехались по небу, разошлись на горний зов;

Очень страшно не дождаться той одной фанатской пули,

Рокового передоза, неисправных тормозов.

Это все, что нужно людям, чтоб сказали «аллилуйя!»,

Чтоб раскаялись, прозрели и зажгли бы алтари.

Чтоб толпа сказала – «Майкл, вот теперь тебя люблю я»,

Чтобы мир шептался скорбно о тебе недели три;

Милый Майкл, это участь всех, кто Богом поцелован,

Золотой венец пиара, шапка первой полосы.

А пока ты жив – ты жертва, пожилой печальный клоун:

Тыкать пальцами, кривиться, морщить глупые носы.

Ну, ходи в очках да космах, при своих сердечных спазмах;

Каково быть старой куклой? Дети делаются злей

И с какого-то момента поднимают – только на смех;

Время закругляться, Майкл, человек и мавзолей.

Это, знаешь ли, последний и решающий экзамен;

Лакмус; тест на профпригодность; главный одиночный бой.

У тебя еще есть время что-то сделать с тормозами.

И тогда я буду первой, кто заплачет над тобой.

❉❉❉❉