К Н-му

Не трать огня напрасных убеждений  
О сладости супружнего венца,  
О полноте семейных наслаждений,  
Где сплавлены приязнию сердца!  
Венец тот был мечты моей кумиром,  
И был готов я биться с целым миром  
За ту мечту; я в книге дней моих  
Тогда читал горячую страницу,  
И пел ее — любви моей царицу —  
Звезду надежд и помыслов святых.  
Небесный луч блистал мне средь ненастья,  
Я чувствовал все пламя бытия  
И радостно змею — надежду счастья  
Носил в груди… прекрасная змея!  
Но весь сосуд волшебного обмана  
Мной осушен; окончен жаркий путь;  
Исцелена мучительная рана,  
И гордостью запанцирилась грудь.  
Не говори, что я легок и молод!  
Не говори, что время впереди!  
Там нет его: закованное в холод,  
Оно в моей скрывается груди.  
Напрасно ты укажешь мне на деву,  
Не хладную к сердечному напеву  
И сладкую, как в раскаленный день  
Для бедуина пальмовая тень, —  
Я не хочу при кликах «торжествуем»  
Притворствовать у ангела в очах  
И класть клеймо бездушным поцелуем  
На бархатных, малиновых устах.  
Пускай меня язвят насмешкой люди,  
Но грудь моя, холодная давно,  
Как храм пустой, где все расхищено,  
К божественной да не приникнет груди!  
Да не падет на пламя красоты  
Морозный пар бесстрастного дыханья!  
Не мне венец святого сочетанья:  
В моем венце — крапивные листы.  
Былых страстей сказанием блестящим,  
Отчетами любви моей к другой  
Я угожу ль супруге молодой  
И жаждущей упиться настоящим?  
Удел толпы — сухой, обычный торг —  
Заменит ли утраченный восторг?  
Нет; пусть живу и мыслю одиноко!  
Пусть над одним ревет судьбы гроза!  

❉❉❉❉

Зато я чист; ужасного упрека  
Меня не жжет кровавая слеза.  
Пускай мой одр не обогрет любовью,  
Пусть я свою холодную главу  
К холодному склоняю изголовью  
И роз любви дозволенных не рву, —  
Зато мой сон порою так прекрасен,  
Так сладостен, роскошен, жив и ясен,  
Что я своим то счастие зову,  
Которого не вижу наяву.  

❉❉❉❉

1836  

❉❉❉❉