Лена

Встаньте, товарищи,

прошу подняться.

От слез

удержите глаза.

Сегодня

память

о павших

пятнадцать

лет назад.

Хуже каторжных,

бесправней пленных,

в морозе,

зубастей волков

и лютей, —

жили

у жил

драгоценной Лены

тысячи

рабочих людей.

Роя

золото

на пятерки и короны,

рабочий

тощал

голодухой и дырами.

А в Питере

сидели бароны,

паи

запивая

во славу фирмы.

Годы

на тухлой конине

мысль

сгустили

простую:

«Поголодали,

а ныне

больше нельзя —

бастую».

Чего

хотела

масса,

копачей

несчетное число?

Капусты,

получше мяса

и работы

8 часов.

Затягивая

месяца на три,

директор

что было сил

уговаривал,

а губернатора

слать

войска

просил.

Скрипенье сапог…

скрипенье льда…

Это

сквозь снежную тишь

жандарма Трещенко

и солдат

шлет

губернатор Бантыш.

А дальше?

Дальше

рабочие шли

просить

о взятых в стачке.

И ротмистр Трещенко

визгнул

«пли!»

и ткнул

в перчатке пальчик.

За пальцем

этим

рванулась стрельба —

второй

после первого залпа.

И снова

в мишень

рабочего лба

жандармская

метится

лапа.

За кофием

утром рано

пишет

жандарм

упитан:

«250 ранено,

270 убито».

Молва

о стрельбе опричины

пошла

шагать

по фабричным.

Делом

растет

молва.

Становится

завод

сотый.

Дрожит

коронованный болван

и пайщики

из Лензоты.

И горе

ревя

по заводам брело:

— Бросьте

покорности

горы

нести! —

И день этот

сломленный

был перелом,

к борьбе перелом

от покорности.

О Лене память

ни дни,

ни года

в сердцах

не сотрут никогда.

Шаг

вбивая

победный

твой

в толщу

уличных плит,

помни,

что флаг

над головой

и ленскою кровью

облит.

❉❉❉❉