Две Москвы

Когда автобус,

пыль развеяв,

прет

меж часовен восковых,

я вижу ясно:

две их,

их две в Москве —

Москвы.

❉❉❉❉

1

❉❉❉❉

Одна —

это храп ломовий и скрип.

Китайской стены покосившийся гриб.

Вот так совсем

и в седые века

здесь

ширился мат ломовика.

Вокруг ломовых бубнят наобум,

что это

бумагу везут в Главбум.

А я убежден,

что, удар изловча,

добро везут,

разбив половчан.

Из подмосковных степей и лон

везут половчанок, взятых в полон.

А там,

где слово «Моссельпром»

под молотом

и под серпом,

стоит

и окна глазом ест

вотяк,

приехавший на съезд,

не слышавший,

как печенег,

о монпансье и ветчине.

А вбок

гармошка с пляскою,

пивные двери лязгают.

Хулиганьё

по кабакам,

как встарь,

друг другу мнут бока.

А ночью тишь,

и в тишине

нет ни гудка,

ни шины нет…

Храпит Москва деревнею,

и в небе

цвета крем

глухой старухой древнею

суровый

старый Кремль.

❉❉❉❉

2

❉❉❉❉

Не надо быть пророком-провидцем,

всевидящим оком святейшей троицы,

чтоб видеть,

как новое в людях роится,

вторая Москва

вскипает и строится.

Великая стройка

уже начата.

И в небо

лесами идут

там

почтамт,

здесь

Ленинский институт.

Дыры

метровые

потом политы,

чтоб ветра быстрей

под землей полетел,

из-под покоев митрополитов

сюда чтоб

вылез

метрополитен.

Восторженно видеть

рядом и вместе

пыхтенье машин

и пыли пласты.

Как плотники

с небоскреба «Известий»

плюются

вниз

на Страстной монастырь.

А там,

вместо храпа коней от обузы

гремят грузовозы,

пыхтят автобусы.

И кажется:

центр-ядро прорвало

Садовых кольцо

и Коровьих валов.

Отсюда

слышится и мне

шипенье приводных ремней.

Как стих,

крепящий болтом

разболтанную прозу,

завод «Серпа и Молота»,

завод «Зари»

и «Розы».

Растет представленье

о новом городе,

который

деревню погонит на корде.

Качнется,

встанет,

подтянется сонница,

придется и ей

трактореть и фордзониться.

Краснеет на шпиле флага тряпица,

бессонен Кремль,

и стены его

зовут работать

и торопиться,

бросая

со Спасской

гимн боевой.

❉❉❉❉