Про пешеходов и разинь, вонзивших глазки небу в синь

Улица —

меж домами

как будто ров.

Тротуары

пешеходов

расплескивают на асфальт.

Пешеходы ругают

шоферов, кондукторов.

Толкнут,

наступят,

отдавят,

свалят!

По Петровке —

ходят яро

пары,

сжаты по-сардиньи.

Легкомысленная пара,

спрыгнув с разных тротуаров,

снюхалась посередине.

Он подымает кончик кепки,

она

опускает бровки…

От их

рукопожатий крепких —

плотина

поперек Петровки.

Сирене

хвост

нажал шофер,

визжит

сирен

железный хор.

Во-всю

автобусы ревут.

Напрасен вой.

Напрасен гуд.

Хоть разверзайся преисподняя,

а простоят

до воскресения,

вспоминая

прошлогоднее

крымское землетрясение.

Охотный ряд.

Вторая сценка.

Снимают

дряхленькую церковь.

Плетенка из каких-то вех.

Задрав седобородье вверх,

стоят,

недвижно, как свеча,

два довоенных москвича

Разлив автомобильных лав,

таких спугнуть

никак не суйся

Стоят,

глядят, носы задрав,

и шепчут:

«Господи Исусе…»

Картина третья.

Бытовая.

Развертывается у трамвая.

Обгоняя

ждущих —

рысью,

рвясь,

как грешник рвется в рай,

некто

воет кондуктриссе:

«Черт…

Пусти! —

Пустой трамвай…»

Протолкавшись между тетей,

обернулся,

крыть готов…

«Граждане!

Куда ж вы прете?

Говорят вам —

нет местов!»

Поэтому

у меня,

у старой газетной крысы,

и язык не поворачивается

обвинять:

ни шофера,

ни кондуктриссу.

Уважаемые

дяди и тети!

Скажите,

сделайте одолжение:

Чего вы

нос

под автобус суете?!

Чего вы

прете

против движения?!

❉❉❉❉