Наше нам

Пусть певичка смешна и жеманна,

Пусть манерны у песни слова,—

В полуночном чаду ресторана

Так блаженно плывет голова.

Винограда тяжелые гроздья

Превратились в густое вино,

И теперь по артериям бродит,

Колобродит, бунтует оно.

А за маленьким столиком рядом

Трое бывших окопных солдат

Невеселым хмелеющим взглядом

На оркестр и певичку глядят.

Я, наверное, их понимаю:

Ветераны остались одни —

В том победном ликующем мае,

В том проклятом июне они…

А смешная певичка тем часом

Продолжает шептать о весне,

А парнишка в потертых техасах

Чуть не сверстницу видит во мне!

В этом спутник мой искренен вроде,

Лестно мне и немного смешно.

По артериям весело бродит,

Колобродит густое вино.

А за маленьким столиком рядом

Двое бывших окопных солдат

Немигающим пристальным взглядом

За товарищем вставшим следят.

Ну, а тот у застывшей певицы

Отодвинул молчком микрофон,

И, гранатой, в блаженные лица

Бросил песню забытую он —

О кострах на снегу, о шинели

Да о тех, кто назад не пришел…

И глаза за глазами трезвели,

И смолкал вслед за столиком стол.

Замер смех, и не хлопали пробки.

Тут оркестр очнулся, и вот

Поначалу чуть слышно и робко

Подхватил эту песню фагот,

Поддержал его голос кларнета,

Осторожно вступил контрабас…

Ах, нехитрая песенка эта,

Почему будоражишь ты нас?

Почему стали строгими парни

И никто уже больше не пьян?..

Не без горечи вспомнил ударник,

Что ведь, в сущности, он — барабан,

Тот, кто резкою дробью в атаку

Поднимает залегших бойцов.

Кто-то в зале беззвучно заплакал,

Закрывая салфеткой лицо.

И певица в ту песню вступила,

И уже не казалась смешной…

Ах, какая же все-таки сила

Скрыта в тех, кто испытан войной!

❉❉❉❉

Вот мелодия, вздрогнув, погасла,

Словно чистая вспышка огня.

Знаешь, парень в модерных техасах,

Эта песенка и про меня.

Ты — грядущим, я прошлым богата,

Юность — юным, дружок, наше — нам.

Сердце тянется к этим солдатам,

К их осколкам и к их орденам.

❉❉❉❉