К столетней годовщине

Нас больше нет. Сперва нас стало меньше,  
Потом постигла всех земная участь,-  
Осталось только с полдесятка женщин,  
Чтоб миру доказать свою живучесть.  

❉❉❉❉

Мы по утрам стояли за кефиром,  
Без очереди никогда не лезли,  
Чтоб юность, беспощадная к кумирам,  
Не видела, как жутко мы облезли.  

❉❉❉❉

Дрожали руки, поднимая веки,  
Чтоб можно было прочитать газету.  
Мы в каждом сне переплывали реки,  
И все они напоминали Лету.  

❉❉❉❉

По этим рекам на плотах, паромах  
Мы достигали берегов туманных,  
Чтоб навестить товарищей, знакомых,  
Поэтов, серебрящихся в нирванах,-  

❉❉❉❉

Они вдали держались волей твердой,  
Поскольку есть такое суеверье,  
Что коль во сне тебя коснется мертвый,-  
Кончай дела, твой ворон чистит перья.  

❉❉❉❉

С утра, надравшись кофе до отвала,  
Мы все держали ушки на макушке,  
И Муза нам прозренья диктовала:  
Нужны ей гениальные старушки!  

❉❉❉❉

Мы текст перевирали понаслышке:  
Трава? Дрова? Весна? Весла? Неважно!  
Но в ритме нашей старческой одышки  
Гармошка правды пела так отважно!  

❉❉❉❉

И все же я простить себе не в силах,  
Что в пору слуха ясного и зренья,  
Когда стихотворила хоть на вилах,  
Я не сложила впрок стихотворенья.  

❉❉❉❉

Какой запрет, какие предрассудки,  
Мне в старчество мешали воплотиться  
И ветхий возраст свой сыграть на дудке  
До черных дней, где трудно отшутиться?  

❉❉❉❉

Как я могла не думать о грядущем  
И растранжирить силу так беспечно?  
Теперь пылаю взором завидущим  
На дев, и прочих, чье здоровье безупречно.  

❉❉❉❉

Ах, было бы мне — лет не сто, а сорок!  
Я написала бы о старчестве заране:  
Открыв сто тысяч самых темных створок,  
Я выудила бы предвоспоминанье.  

❉❉❉❉

Я б испылала дважды свежесть мига,  
Вперед судьбе заядло забегая!  
И может быть… волнующая книга!  
И может быть… судьба совсем другая!  

❉❉❉❉